Венди чуть не ахнула, но удержала на лице улыбку. Так вот, значит, во что играет Селден. Она внезапно осознала все: Селден хочет включить «Парадор» в свое подразделение «Муви тайм». Он клонит к тому, чтобы руководить и «Муви тайм», и «Парадором» и стать начальником Венди, – это неслыханно! Три года назад, когда «Сплатч Вернер» приобрела «Парадор» и она, Венди, заняла кресло президента, Селден Роуз не желал иметь с компанией никаких дел. Он переживал какие-то серьезные неприятности с бывшей женой, и даже ходили слухи, что Селден подкапывается под «Парадор», стремясь его повалить. Но поскольку «Парадор» выпустила пять фильмов-хитов, а «Муви тайм» по-прежнему хромала, неудивительно, что Селден возжаждал крови.
Дженни Кейдайн была уже в двух шагах. Венди вздохнула, чтобы обеспечить приток кислорода к мозгу. Если она спустит это Селдену в присутствии Виктора, Селден сунет в трещину свои жадные пальчики и будет ковырять и ковырять, пока не образуется расселина.
Уж она прищемит ему пальцы дверью!
– Селден очень помогает мне, Виктор. – Венди кивнула, словно согласилась с предыдущей репликой Селдена. – Мы всего пару раз встречались по «Пятнистой свинье», но Селден связал нас с Питером Симонсоном, режиссером. – Она улыбнулась, словно весь успех фильма зависел от одного короткого звонка. – И он проделал изумительную работу, – завершила Венди.
Она умолкла, поздравляя себя с мастерским ударом. Венди достаточно ясно дала понять Селдену, что, если он собирается перейти ей дорогу, его ждет борьба. Вместе с тем Венди ловко напомнила Виктору, что она по-прежнему командный игрок, хоть и отвечала за фильм. И по времени она все рассчитала идеально. В следующую секунду подошла Дженни Кейдайн и оперлась на плечо Венди, что означало: любые разговоры, не касающиеся Дженни, следует закончить.
– Вен… – обольстительно пробормотала Дженни. – Я устала. Я хочу сегодня прийти к тебе на ужин. Ты сделаешь свою знаменитую лазанью?
Венди похлопала Дженни по руке.
– Ты знакома с Виктором Мэтриком?
Дженни, в которой было пять футов девять дюймов роста и около ста двадцати пяти фунтов веса (включая не меньше четырех фунтов солевых имплантатов в груди), выпрямилась изящным змеиным движением и протянула длинную белую руку.
– Здравствуй, папочка, – произнесла она, взяв Виктора за руку, а затем наклонилась к нему и запечатлела смачный поцелуй на его щеке. Виктор оживился. «Благослови Боже Дженни, – подумала Венди. – Она никогда не упустит своей выгоды». – Как мне нравится этот славный, большой папочка! – восторженно продолжала Дженни.
Виктор просиял. Вся группа потянулась к лифтам.
– Венди работает над классным новым сценарием для меня, – сообщила Виктору Дженни. У нее были огромные голубые глаза, и когда она расширяла их, желая придать особый вид своим словам, эти глаза завораживали. – Но он серьезный. Мы надеемся, он тянет на «Оскара»…
– Поговори об этом с Венди. – Виктор похлопал Дженни по плечу. – Я никогда не расспрашиваю своих руководителей. – Он улыбнулся присутствующим и пошел по коридору в свой кабинет.
Селден Роуз вызвал лифт. Просмотровый зал находился на предпоследнем этаже, там был секретный лифт, который вел в личный кабинет Виктора и столовую, на этажах ниже располагались конторы различных отделений компании «Сплатч Вернер». Кабинет Венди был на первом этаже. Она поцеловала Дженни и просила приехать к ней домой часов в восемь. Стоявший перед лифтом Селден нажимал кнопки на сотовом, и Венди размышляла, разозлился он или нет. Но это не важно. Теперь, когда она утопила его, можно позволить себе проявить великодушие.
– Поздравляю, Селден, – сказала Венди и без иронии добавила: – Ты отлично поработал.
Селден поднял глаза.
– Это твой проект. – Он пожал плечами.
Странно как-то. Венди не раз имела дело с мужчинами, похожими на Селдена Роуза (их полно в киноиндустрии), и обычно подобная негласная внутренняя борьба вела к необъявленной войне. Но возможно, Селден не так ужасен, как о нем говорят… Или она просто успешно осадила его и он на пару месяцев оставит ее в покое. Венди только этого и надо было – ей есть о чем волноваться. Когда она шла по коридору в свой угловой кабинет, ее сотовый запищал. За прошедшие два часа накопилось пятнадцать сообщений, из них пять от Джоша, одно от дочери и три – от Шона. Что с ним такое? Наверное, нужны деньги. Он прав. Им нужно поговорить. Она не банкомат.
Венди нажала кнопку быстрого набора номера дочери.
– Здравствуй, мам-ма, – пропела Магда, для пущей важности растягивая звук «м».
– Здравствуйте, графиня Кучи-Ку, – ответила Венди.
– Мне кажется, тебе придется купить moi[3] пони.
– Да что ты говоришь? – удивилась Венди, отнюдь не обескураженная требованием дочерей. Это, видимо, означало, что урок верховой езды, который Магда посетила вместе с Катриной, дочерью Нико, прошел успешно, на что, собственно, Венди и надеялась. Магде пойдет на пользу какое-нибудь совместное занятие с подругами, что-то способное расшевелить ее. Кстати, сколько стоит пони? Это же миниатюрная лошадка. Две, ну три тысячи долларов?
– Поищи в Интернете объявления о продаже пони, и тогда мы поговорим, – сказала Венди.
Магда раздраженно вздохнула:
– Мам-ма. Пони так не покупают. По Интернету. – Недовольство в голосе дочери было почти ощутимым. – Ты должна полететь в Палм-Бич на своем личном самолете, и там есть человек, который покажет тебе лучших пони в стране…
Господи помилуй! Один урок верховой езды, и Магда заговорила так, словно собирается участвовать в Олимпийских играх. Откуда она набралась всей этой чуши?
– Милая, мы не будем покупать пони в Палм-Бич, – терпеливо ответила Венди. – Уверена, мы найдем очень милого пони здесь, в… Нью-Йорке. – Возможно ли это? И откуда вообще берутся пони? Но где-то же они должны быть? В конце концов, в Нью-Йорке обитают все виды тварей – от людей до всех прочих… Разве нет здесь любых животных и жуков, о существовании которых ты даже не подозреваешь? – Мы потолкуем об этом, когда я вернусь домой. На ужин приедет Дженни Кей.
– Дженни кто? – лукаво переспросила Магда. Венди вздохнула:
– Актриса, Магда. Ты знаешь. Одна из твоих любимых. Она играла любопытную принцессу в том фильме, который тебе нравился.
– Это, мам-ма, был мультфильм.
– Она озвучивала принцессу, – сказала Венди и сменила тему. – Папа дома?
– Нет.
Телефон Венди снова запищал. Шон. – Папа на другой линии. Я перезвоню тебе. – Она отключилась. Шон прислал ей сообщение.
«Мне нужен развод», – гласило оно.
Это было такой очевидной попыткой привлечь внимание, что Венди чуть не рассмеялась. Шон никогда не захочет развода. Куда он пойдет? Что будет есть? Как будет покупать дорогие рубашки от «Дольче энд Габбана», которые так любит?
«Не глупи, – написала она. – Я люблю тебя».
«Я серьезно».
«Отложи развод. На ужин придет Джен Кей. – И добавила: – Придет. Понял?»
Дом номер пять пятьдесят по Седьмой авеню, самый престижный в Швейном квартале, располагался прямо в его центре, между Тридцать девятой и Сороковой улицами. Это узкое здание со сдержанно-элегантными конторами было выстроено из мрамора, а в небольшой вестибюль вела сияющая медью вращающаяся дверь. На стене висел список обитателей, своего рода «Кто есть кто в мире моды»: Оскар де ла Рента, Донна Каран, Ральф Лорен – и в середине этого списка Виктория Форд.
Виктория со вздохом посмотрела на свое имя и вошла в лифт. Она перебралась в это здание четыре года назад из захламленной тесной мастерской на одной из боковых улиц, сообщив тем самым индустрии моды о своем явлении миру. Ее студия была одной из самых маленьких – лишь часть этажа по сравнению с тремя этажами, занимаемыми Ральфом Лореном, – но в мире моды восприятие – это половина победы. Именно по этой причине дизайнер сегодня мог быть у всех на устах, а завтра – вылететь из бизнеса. Виктория никогда не забудет тот день, когда, вернувшись с ленча, увидела в вестибюле каких-то мужчин и потом прикрыли фирму Уильяма Джеймсона…
Но Уилли знал людей, которые на него ставили, напомнила себе Виктория, когда дверь лифта начала медленно закрываться. Над дверью шла длинная полоса с логотипами всех дизайнеров, обосновавшихся в здании, – логотипы освещались по мере того, как поднимался лифт. Поговаривали, что Уильям все же зарабатывал, но недостаточно, чтобы удовлетворить спонсоров, поэтому они и прекратили поддержку. Его преступление заключалось лишь в том, что он выставил подряд три не слишком успешные коллекции…