И не поверил сначала глазам – но мигом позже, когда вытащил застрявший под сиденьем предмет, уверился окончательно. Быстро, воровато оглядевшись – ни души, – шмыгнул на переднее сиденье, захлопнул дверцу, опустив находку ниже приборной панели, стал рассматривать.
Мягкая коричневая кобура, словно перчатка дамскую ручку, обтягивала довольно большой пистолет, немного превосходивший по габаритам «Макаров», – и курок иной формы, и рукоятка с двумя винтиками, державшими черную рифленую накладку…
Осторожно отстегнув ремешок с черной металлической кнопкой, Родион вытянул тяжелый пистолет, взвесил на руке – чуть ли не кило, пожалуй… Повертел. Заглянул в дуло – там явственно просматривалась косая нарезка, а вот перемычки не было – ну да, крутой мэн не станет таскать при себе газовую игрушку… Вот и запасная обойма в кармашке, иной, непривычной формы, и сверху выглядывает красивый патрон с коричневой головкой…
Первым его побуждением было подняться в квартиру и отдать Ирине пропажу. Будь это деньги или какая-то драгоценная безделушка, он так и поступил бы, честное слово.
Но благое желание стать «благородным возвращателем» тут же улетучилось без следа. У него не хватило духу вернуть это…
Кто-то иной внутри него, холодный и расчетливый, тут же подсказал: никто на тебя и не подумает, решат, что пушка потерялась где-нибудь в ресторане или по пути к остановке, крутому муженьку будет не до раздумий, Ирина определенно устроит ему веселую жизнь, все утраты будут списаны на хмельной ресторанный поход…
Повернув пистолет другой стороной, всмотрелся. Ближе к мушке довольно большие буквы: «SIG SAUER»… Ага, ну, конечно, «Зауэр», значит, и «Сиг» читается как «Зиг». Пистолет по имени «Зиг-Зауэр», будем знакомы. Родион – это «Зауэр», «Зауэр» – это Родион…
На другой стороне затвора – буквы «Р-226» и мелкая надпись на английском, возвещавшая, что оружие сделано в Германии. Он нажал кнопку на рукоятке и угадал – на колени ему упала длинная тяжелая обойма. Патрона в стволе не было.
Сдвинув колени, он довольно ловко выщелкивал большим пальцем патрон за патроном – как-никак после института стал офицером запаса, бывал на сборах и к оружию привык. Набралось пятнадцать – не слабо…
Отведя большим пальцем курок до щелчка, прицелился в лоснящийся бок БМВ и плавно потянул спусковой крючок. Пистолет послушно щелкнул. Судя по всему, он был хорошо смазан, обихожен – алкаш там или нет, а за оружием следит…
Повозившись немного, он быстро разобрался, что к чему, благо ничего особенно сложного там и не было, предохранитель, кнопка выщелкивания обоймы да затворная задержка. Кобура крепилась к поясу удобной подпружиненной застежкой, но добротно сработанное импортное изделие вряд ли было рассчитано на вдребезину пьяных рашен суперменов. Видимо, так и оставшийся Родиону неизвестным по имени Иринин муженек, неловко барахтаясь, ухитрился отстегнуть скобу, и кобура свалилась на пол. Вот так подарок судьбы…
Он загнал обойму в рукоятку, застегнул ремешок и без малейших колебаний повесил кобуру на пояс. В нем что-то мгновенно изменилось самым непостижимым образом, он и сам бы не смог связно рассказать, в чем заключается метаморфоза, вспомнил лишь фразу из какого-то боевика: «Мужчины делятся на две категории – у одних есть оружие, а у других его нет…» Все точно. Человек без оружия в одночасье стал человеком с оружием. Он ощущал себя совершенно трезвым, голова была ясная, но тело чуть заметно трепетало в соблазнительном предвкушении плохо понятных ему самому перемен, что-то происходило с ним, принося сладкое ощущение полета над неведомыми просторами…
Он завел мотор, медленно проехал вдоль длинной девятиэтажки, свернул за угол, чтобы вырулить на улицу. И тут же нажал на тормоз.
Дорожка, стиснутая высокими бетонными поребриками, была узенькой, двум машинам ни за что не разминуться, и одна-то проезжала впритирочку С Котовского как раз свернула синяя «тойота» годочков этак десяти от роду, оглашая окрестности громкой музыкой, едва успела затормозить, и две машины стояли лоб в лоб, кому-то следовало уступить и отползти задним ходом, освободив проезд.
Родион видел, что машина битком набита коротко стриженными молодчиками в коже и их накрашенными подружками. По совести, дорогу должны были уступить они – «Тойота» задними колесами стояла на проезжей части, ей было проще, а ему пришлось бы сдавать задом метров несколько.