Где-то после половины восьмого вечера оба встретились в ресторане «Шах», пристроенном к зданию гостиницы. Как и полагается, Гея пришла последней. На ней было платье лимонного цвета из хлопка. При появлении ее взоры всех мужчин, сидевших в ресторане, обратились в ее сторону. В их глазах было желание, которое возникает у каждого при виде по-настоящему красивой женщины.
Опустившись грузным телом на стул, Феннел впился в нее, чувствуя, как у него по спине течет пот. В своей жизни он повидал немало женщин, но ни одна из них не могла сравниться с этой американкой. Жаркое чувство животной страсти ошпарило его кипятком. Чтобы не показать виду, он нарочно уронил на пол салфетку и, нагнувшись, принялся шарить под столом.
— Что будем есть? — спросил Гарри. Все были голодны и заказали рыбу в горшочках, паштет из телятины и жаркое.
— Как успехи? — спросил у Кена Эдварде. Посмотрев на побагровевшее лицо Феннела, он отвернулся.
— Все на мази. Мы все приготовили. Если вас обоих устраивает, можете двинуться хоть завтра.
— Почему бы и нет? — произнес Гарри и взглянул на молодую женщину. Та одобрительно кивнула.
— Чем скорее тронемся, тем легче будет добраться. Период дождей только что начался. Есть вероятность, что дороги в Драконовых горах еще не развезло. Если же не так, то нам с Феннелом придется туго. Так что, если вас устраивает, завтра в восемь утра и отчаливаем. Поедем на «лендровере». Удобств особых не будет: нагружены мы до упора. До лагеря в Мейнвилле километров триста. — Подали рыбу. После ухода официанта Кен продолжил:
— До владений Каленберга от Мейнвилля сотни четыре. Вертолет будет ждать в Мейнвилле. Если ничего не случится, а мы с Феннелом поедем дальше. Связь будем поддерживать по рации. Я их проверил — вещь надежная. Если повезет, до Мейнвилля доберемся после полудня. Мы с Феннелом двинемся оттуда на следующий день часов в пять утра. А вы — сутки спустя — в десять утра. Приблизительно через час долетите до владений Каленберга. Слишком рано вам там не стоит появляться. Ну, как мой план?
— Нас устраивает, — ответил Гарри. — А как насчет «птеродактиля»? Ведь необходимо обслуживание и запас горючего.
— Все предусмотрено. Горючего хватит в оба конца. Мне дали гарантию, что технари обо всем позаботятся. Конечно, ты сам должен убедиться, что все в порядке. Но, как мне сказали, машина будет готова к вылету.
— А что собой представляет Мейнвилль? — спросила Гея, положив на стол вилку и нож.
— Провинциальный городишко, — усмехнулся Кен. — Лагерь разбит в пяти милях от города в зарослях.
Вся компания с аппетитом принялась за телятину, при этом обсуждая детали предстоящей операции. Гея и Гарри убедились, что от Феннела ничего толкового не услышишь. Он только ворчал, разжевывая пищу, да жадно поглядывал на молодую женщину. Завершив трапезу, все принялись за кофе. Кен оказался прекрасным собеседником.
— Много любопытного увидите по дороге в Мейнвилль, — заверял он. — Последний участок пути пройдет не по шоссе, а по проселочным дорогам, так что какой только дичи не увидите. Бородавочников, антилоп разных видов, южноафриканских мартышек и прочую живность. Расскажу про них поподробнее, когда мы их увидим, если вам интересно. Ведь я был когда-то егерем. Возил на «лендровере» охотников.
— Что же вы оставили это ремесло? — спросила Гея. — По-моему, у вас великолепная жизнь.
— Вы тоже так считаете? — улыбнулся Кен. — С животными было все в порядке, а вот клиенты мне надоели. Не будут же звери тебя дожидаться в зарослях. Нужно терпение. Бывают дни, особенно в такое время года, когда можно проехать много миль, но так и не увидеть ни одного животного. А клиенты были недовольны, меня во всем обвиняли. Года через два мне это приелось. А один так просто достал меня. Я же не виноват, что он был неудачник. Наступил период дождей, а ему приспичило бизона сфотографировать. С одним из своих приятелей в Штатах он побился об заклад на тысячу баксов, что привезет снимок бизона. Но ему не везло. Мы несколько часов гонялись по бушу, но так их и не нашли. Так он решил выместить свою злость на мне, — усмехнулся бывший егерь. — Я размахнулся и врезал ему по зубам. Получил за это полтора года. А когда вышел, то бросил это ремесло.
— Не знаю, что вы, ребятки, хотите делать, а я так собирался пригласить прогуляться по увеселительным заведениям. И мисс Десмонд с собой пригласить. — Упершись в нее взглядом, Феннел спросил ее:
— Что вы на это скажете?
Наступила непродолжительная пауза. Гарри посмотрел на покрасневшее лицо медвежатника, затем на Гею. Та с невозмутимым видом улыбнулась:
— Весьма любезно с вашей стороны, мистер Феннел, но вы меня извините. Поскольку придется рано вставать, мне нужно выспаться. — Она встала из-за стола. — Всем спокойной ночи. До завтра. — С этими словами, провожаемая взглядами мужчин, она вышла из ресторана.
— Отшила, — с побледневшим лицом огрызнулся Феннел, со злостью посмотрев ей вслед. — Чего она выпендривается?
— Уплачу по счету, — поднялся Кен, — а потом завалюсь спать. — Он подошел к кассиру.
— Успокойся, — обратился к медвежатнику Гарри. — Девочка устала. Если хочешь куда-нибудь сходить, пойдем вместе.
Феннел сделал вид, что не слышит. Он сидел неподвижно, пряча глаза. К лицу его вернулся румянец. Выйдя из ресторана, в бессильном гневе он направился к лифту.
«Смотри у меня, сучка! — думал он, когда двери лифта открылись. — Я до тебя доберусь. Только бы мне остаться с тобой на десять минут. Я тебя так уделаю, что ты родных не узнаешь».
Добравшись до своего номера, он захлопнул за собой дверь и стал стаскивать с себя одежду. Бросившись на кровать, стиснул кулаки так, что ногти, вонзились в ладони. По толстым его щекам лился пот.
Больше часа извращенный ум медвежатника рисовал перед ним картины, одну сладострастнее другой. Лишь оказаться с ней вдвоем. Затем его воображение иссякло, и Феннел пришел в себя.
Он вдруг вспомнил слова Шейлика: «Оставьте в покое Гею Десмонд… Только попробуйте с ней что-нибудь сделать, как это досье тотчас попадет в Интерпол».
Каким же образом египтянин узнал про эти три убийства? Беспокойно ворочаясь на постели, он протянул руку за сигаретой. Закурил и уставился в дальний конец комнаты, освещаемой бликами вращающейся рекламы на противоположной стороне улицы.
Неожиданно он оказался в Гонконге. Сходил с джонки на причал, расположенный в районе улицы Фенвик-стрит. Он только что вернулся из рейса с тремя китайцами-контрабандистами. Им удалось без всякого труда доставить груз опия на остров Чу-Лукок, и в кармане штанов у Феннела оказались три тысячи долларов. До отлета самолета в Англию оставалось десять часов. Проболтавшись шесть суток на борту вонючей джонки, он испытывал потребность в женском обществе.
Китайские друзья сказали, куда ему идти. Он шагал по Глостер-роуд, кишащей рикшами, автомобилями, торговцами фруктами и толпами крикливых китайцев, пока не добрался до указанного ему борделя.
Девушка-китаянка оказалась маленькой, с тугими ягодицами. Такие были в его вкусе, но лежала она как кусок мяса. Она служила лишь объектом его похоти, никак не участвуя в акте соития. После того как дело было сделано, недовольный Феннел, выливший в себя полбутылки виски, уснул. Но спал он чутко. Ведя опасную жизнь, он выработал в себе привычку сохранять полное сознание, сколько бы он ни выпил. Очнувшись, он увидел, как китаянка, голое тело которой, цвета слоновой кости, залито уличными фонарями, светившими в незанавешенное окно, рылась в его туго набитом бумажнике.
Вскочив спросонок с постели, уголовник бросился к девушке. От удара по лицу голова ее откинулась назад, и китаянка рухнула на пол, закатив глаза. Из кулачка у нее посыпались купюры.
Рыкнув на нее, он принялся собирать деньги. Лишь после того, как он оделся и запихал бумажник в задний карман, Феннел сообразил, что случилось неладное. Он склонился над распростертым на полу телом, и по спине его пополз холодок. Схватив девушку за густые волосы, он приподнял ее. При виде бессильно упавшей на плечи головы поморщился. Свирепый удар по лицу сломал ей шею.
Феннел взглянул на часы. До посадки на самолет оставалось два часа. Оставив комнату, он захлопнул ее и спустился вниз, где за конторкой сидел пожилой китаец, регистрировавший вход и выход клиентов. Медвежатник знал, что за то, чтобы оказаться на свободе, ему придется платить.