– Ты только посмотри на нее, – пробормотал он, встряхивая головой, как это сделал бы мокрый желтый пес, окажись он на его месте.
– Каждый год такое случается, – спокойно заметил Питерс. – Туристы разъезжаются по домам, и Лидия начинает задирать свой носик. С ней можно без календаря жить. Впрочем, посмотреть там действительно есть на что.
– Вот и я о том же.
– Неслабые шортики.
– И даже очень.
– Пчеломатка с Мертвой речки, – проговорил Питерс и улыбнулся, хотя сделал это в основном для того, чтобы поддержать товарища. По годам армейской службы он помнил, что девицы типа Лидии водились буквально в каждом городе, куда заносила его судьба. Подобные особы жили исключительно за счет туристов. Застенчивые или просто несчастные девушки, как правило, достаточно симпатичные – но только если вокруг некому составить конкуренцию; девушки, которые в конце концов выходили замуж исключительно из страха навсегда остаться старыми девами. Интересно, понимает ли это Ширинг, который за всю свою жизнь дальше Мертвой речки, похоже, так никуда и не выбирался. Весьма сомнительно. А всего-то, что для этого требовалось, так это ненадолго отъехать в какой-нибудь соседний городок, походить по тамошним барам, послушать ведущуюся в них такую же дурацкую болтовню, увидеть все то же важничанье, фырканье; насмотришься подобного, наслушаешься, и так грустно на душе станет... Да вот только парни эти, и Ширинг в их числе, дальше Портленда, похоже, так никуда и не выбирались.
Они еще некоторое время смотрели в дальний угол бара, где, окутанный искусственно приглушенным светом, стоял музыкальный автомат, и Лидия с Джимом Пинкусом старательно выскребали из карманов четвертаки, одновременно окидывая взглядом давно знакомый ряд кнопок с названиями песен. Их ассортимент практически никогда не менялся – разве что иногда, когда Хэнк, в очередной раз основательно напившись, вконец одуревал от какой-то одной мелодии, после чего лез в подвал, выволакивал оттуда старый и замызганный чемодан с пластинками и ставил что-то «новенькое». Две недели назад он пришел в ярость от какой-то песни в исполнении Марти Роббинса, и потому сейчас под кнопкой А41 значился Элвис Пресли с его «Тебе одиноко сегодня вечером». Пластинка оказалась немного заезженной, хотя, с другой стороны, кроме Хэнка ее и слушать-то было больше некому.
На сей раз из автомата полилась песня Уэйлона Дженнингса – значит, ее поставил Пинкус, ибо Лидия выбрала бы что-нибудь более хриплое, вроде Джерри Ли Льюиса. Питерс же в очередной раз поймал себя на мысли о том, что мужчины, по сути своей, являются намного более романтическими существами, нежели женщины. Даже если мужчина этот – всего лишь молодой и грубоватый хорек типа Джима Пинкуса. Да, в чем-то они намного романтичнее женщин.
– Интересно, эти парни уже сильно накачались или пока нет? – словно обращаясь к себе самому проговорил Ширинг, который словно бы читал мысли Питерса. Впрочем, в этом не было ничего необычного: когда работаешь с человеком шесть лет или около того, подобные вещи случаются сплошь и рядом.
– Думаю, что пока не очень.
– Что-то крутоватых парней Лидия выбрала сегодня себе в спутники.
– А ты видишь здесь еще кого-нибудь?
– Ну, взять хотя бы нас с тобой.
– Мы, Сэм, представители закона. А если решил за девками приударить, то поезжай в соседний город.
Ширинг принял его слова всерьез, хотя в данном случае Питерсу этого никак не хотелось.
– Ну что ты, Джорджи... – В голосе Ширинга послышались характерные скулящие нотки, к которым Питерс за шесть последних лет также успел привыкнуть. – Ты же знаешь, что я никогда...
Питерс одарил его широкой улыбкой. С Ширингом надо было вести себя попроще.
– Не волнуйся, Сэм, – сказал он. – Элен прекрасно известно, как ты развлекаешься по вечерам. Электрический биллиард, дартс, карты, домино и пиво. Не жизнь, а просто смерть красоткам.
Ширинг осклабился. С Элен ему явно повезло, и он был бы последним идиотом, если бы стал рисковать потерей такой женщины. В подобных вещах всегда трудно загадывать наперед, однако пока что Ширинг со своей ролью справлялся довольно успешно. В тот день, когда у него перестанет это получаться, – подумал Питерс, – можно будет приступить к написанию некролога по Сэму Ширингу, поскольку в таком городе, как их, без жены и детей человека ожидал лишь полнейший упадок и крах.
– Ну ты как, до самого конца проводил этих Ландерсов? – поинтересовался Питер.
Ширинг кивнул Хэнку, чтобы тот принес ему пива.
– Ну конечно, – ответил он. – И кстати, был несказанно рад этому.
– Приятная у тебя компания получилась, – заметил Питерс. – Знаешь, всякий раз, когда попадается такая вот «дамочка с проблемами», у меня тут же обостряется желание немедленно подать рапорт об отставке. – Он сделал характерный жест рукой, словно отбрасывал от себя что-то неприятное.
Оба потягивали пиво. На музыкальном автомате уже никто не забавлялся, и в баре воцарилась тишина. Стоявший неподалеку от них бармен Хэнк с задумчивым видом смотрел в окно; заметить грустный взгляд на лице человека его комплекции было явно неординарным событием. Зажатая с обеих сторон Джимом и Джои Пинкусами, Лилия стояла, опершись о стойку бара – рука Джои была небрежно перекинута через плечо девушки. Молодежь также молчала, и Питерс поймал себя на мысли о том, что со стороны все это и в самом деле очень смахивало на романтическое увлечение. Почувствовав, что в голове начинает шуметь вторая кружка пива, он решительным жестом отодвинул ее от себя. К тому же снова дала о себе знать застарелая боль в спине, про которую доктор сказал, что причиной тому являлись слишком большие тяжести, которые Питерсу приходилось переносить на себе в молодости, да и пиво отнюдь не способствовало ее облегчению. Хотя, судя по всему, пиво тут было абсолютно ни при чем.
– Тихо сейчас в городе, – сказал он, чуть повернувшись к Ширингу. – Все разъехались.
Его напарник кивнул.
– А у меня какое-то странное предчувствие, – продолжал Питерс. – Не к добру это.
– Что за предчувствие?
– Старею, наверное, Сэм. А может, наскучило однообразие нашей жизни, вот и все.
Ширинг снова кивнул – что тут скажешь?
– С наступлением сезона появляются клоуны – туристы; в межсезонье же никого, только мы остаемся. Хотя временами мне кажется, что и мы с тобой тоже всего лишь клоуны. Сидим в этом маленьком городишке, ждем наступления лета, а рыбалка с каждым годом становится все хуже. К чему все это, а? По ночам, опять же, подолгу не могу уснуть, все ворочаюсь, ворочаюсь с боку на бок. Всего-то пятьдесят пять стукнуло, а никак места себе не могу найти. Неугомонный стал какой-то. Прямо забава какая-то. Знаешь, когда случается нечто подобное, мне всегда кажется, что кто-то вздумал над нами подшутить. Суетимся, суетимся, а ощущение такое, что все это не по-настоящему. Но у меня все равно такое ощущение, что в этом году случится что-то особенное. Вот прямо так – между сегодняшним днем и первым июня определенно что-то произойдет, по крайней мере, со мной. Выиграю джек-пот в лотерею. Или умрет какая-нибудь богатая тетушка, о которой я раньше и слыхом не слыхивал. Одним словом, что-то. И вот тогда я возьму деньжат побольше, прихвачу свою малышку и махну с ней в Париж. Я ведь бывал там уже, правда, это во время войны было. Ну да ты об этом уже знаешь. А вот за двадцать три года работы и двадцать лет супружеской жизни ничего подобного так и не произошло. Шутка, опять очередная шутка.
Питерс отклонился от стойки.
– Да ну, к черту все это, – сказал он. – Всего две кружки пива, а я уже поплыл. Даже пить как когда-то умел, и то разучился. Ну так как, Сэм, когда ты заберешь у меня эту работу?
– Когда в аду холодно станет, – ответил Ширинг. – Когда ты сам мне ее отдашь.
Питерс улыбнулся. – Значит, чуток времени у меня все же остается, так?
Дверь бара распахнулась, и на пороге появился Уиллис. Несколько секунд он, прищурившись, присматривался к обстановке, а затем, увидев сидевших в полном молчании Питерса и Ширинга, широкими неуклюжими шагами направился прямо к ним. Явно спешит парень, – подумал Питерс, – а значит, конец ленчу.
Уиллису, как и Ширингу, было под тридцать, но если Ширинг отличался немногословием и замкнутостью, то из Уиллиса энергия просто ключом била, как из мальчишки, который подстрелил в тире самый главный приз. Впрочем, этот парень всегда спешит, – подумал Питерс. Хотя следовало признать, что разыскивать их ему приходилось нечасто. Еще одним признаком делового характера визига Уиллиса явилось то, что он даже не глянул в сторону Лидии, хотя обычно он, неженатый и голодный, реагировал на нее, как легавая на соседнее дерево.