Под сполохи плазменного резака я вскрыл сенсорный блок управления замка. Барт замер напротив, приготовившись залить отсек плазмой при малейшей опасности. Покопавшись в схеме, запитал привода двери от своего скафа и подал питание. Дверь ушла в сторону, лучи наших фонарей разогнали мрак помещения. Пыль и мертвые панели управления, вот и все что мы увидели.
Я облегченно выдохнул и произнес:
— Присмотри за Квази, а я пока осмотрю и отсоединю энерговод.
— Хорошо.
Согласно информации из изученных мной баз знаний схемы питания двигательной установки Мула и Магната идентичны, но никто не отменял возможность кустарной модернизации. Здесь на Окраине многие этим грешат. Перебои с поставками и дороговизна запчастей вынуждают собственников судов выкручиваться кто во что горазд. Иногда просто невозможно понять кто стал основой получившегося в конечном итоге монстра.
Гофрированная труба энерговода нашлась на положенном ей месте. Расстегнул фиксаторы и отвел назад изолирующую оболочку. Ухватился двумя руками за выступы соединительного разъема и выдернул энерговод. Обычному человеку такое не под силу, тут работа для технического серва, но псевдомышцы скафа помогли, справился. Осмотрел контактную группу, убедившись, что все штатно. Ну и ладушки. Вернулся в коридор.
Барт откровенно скучал, прижавшись спиной к стене.
— Ну как там? Все в норме, подойдёт энерговод к нашему корыту?
Квази сделал только треть работы и, судя по всему, будет возиться еще минут десять. Я подошел к стене и встал рядом.
— Да норм. Энерговод штатный. Доберемся до реакторного, отстегнем стой стороны и можно вынимать его и валить. Длинна немного другая, но я что-нибудь придумаю. Как временное решение вполне сойдет.
— Хорошо! — произнес он задумчиво — Знаешь. Я вот, что подумал. Для гнезда роя тут слишком тихо. Если в реакторном такая же глушь, может рискнем и все же попробуем по потрошить эту лоханку. Фрегат вообще не тронутый, можно сорвать неплохой куш. Ури бы за такую находку сына отдал, а мы хотим свалить с пустыми руками. Ты сам знаешь как нам деньги нужны. Мула отремонтировать, базы докупить, снарягу обновить. Если улетим пустые, ведь придется разбегаться и искать работу на стороне.
— Ты ведь хотел пойти в наемники?!
— Да мало ли, что я хотел! Ты меня совсем за дурака не держи. Думаешь я не знаю сколько проживет там такой как я. Будь я полноправный асур еще хрен с ним, а хомо… Кому я нужен?! Бросят в первую мясорубку грудью закрывать чистокровных орусов от огня тяжелых турелей колониального форта и поминай как звали. Но дело не в этом.
— А в чем?
Нет я прекрасно понимал, что он хочет сказать. Нам людям туго приходится в Сфере Миров. Низшая, всеми призираемая, практически бесправная раса. Приживалы без родины и флага. Мы в основной своей массе озлобленны и вынуждены выживать кто как может, зачастую вырывая лишний кредит из рук себе подобных. Одиночество — вот удел человека в общественном устройстве Сферы. И мне, как и Барту страшно остаться наедине с этим миром, но пусть он сам это произнесет. Меньше будет потом трепать мне нервы.
Здоровяк поднял визор шлема от пола и взглянул на Квази.
— Да че эта чертова железяка там так долго копается. Чтоб его бесы пустоты разодрали!
Я невольно тоже перевел взгляд на серва. Луч фонаря Барта снова уперся в пол. Я же успел увидеть, как Квази медленно повернул свою хищную морду, доставшуюся ему от разведчика, и пристально уставился на здоровяка. В красном свете подсветки визуальных сенсоров мне померещилась злость и обида.
— Ар ты же сам все понимаешь! Что ты из меня душу вытягиваешь!
Я отвлекся от серва невольно переведя взгляд на него, непривычно было слышать от него столь эмоциональные речи. Когда вновь взглянул на серва, тот, как не в чем небывало, продолжал работу. Может показалось. Ладно вернемся подыму логи проверю.
— Понимаешь Ар?! У меня никогда не было семьи. Сколько я себя помню, скитался по приютам и трущобам, когда получалось удрать из очередного социального гадюшника. Вы же с Ириской стали для меня семьей. У меня нет никого ближе и роднее вас.
Барт замолчал, а мне стало немного стыдно. Зная его характер, я прекрасно понимал, насколько тяжело даются ему подобные признания.
— Ладно не дрейфь дружище! — произнес я и хлопнул его по наплечнику брони — Даже если с этим корытом у нас ничего не выйдет, я постараюсь что ни будь придумать.
— Слышь розовый, а я не знала, что ты такой сентиментальный. Аж слезу смахнула, расчувствовалась! Ну ничего БРАТИК, не плачь мы тебя тоже любим! — раздался в канале веселый голос Ириски.