Еще раз прошли мы возле авианосца, наверно, флагмана американской эскадры, которая прибыла сюда «с визитом дружбы»... Стамбул, бедная, грязная Турция на фоне этой эскадры — первое и главное впечатление, которое сегодня повторилось, чтобы закрепиться в памяти. Серая турецкая полиция и чистые, откормленные американские моряки кажутся здесь преобладающим населением города, особенно по вечерам. Товарищи из нашего консульства рассказывали, что этим гостям — сотням изголодавшихся по женщинам офицеров и матросов муниципалитет выдает бесплатные билеты в «ночные заведения». В результате такой дружбы город превращается в огромную плевательницу, а все же дело остается очень выгодным, потому что в ресторанах, барах, кабаре оседают тысячи долларов.
Если воспользоваться шаблонным определением, так оно подходит здесь больше всего: Стамбул — город контрастов. С одной стороны — прямо-таки сказочная роскошь в старом и новом султанском дворцах, чудесные памятники архитектуры — Айя София и Голубая мечеть, совсем европейский центр города вокруг площади Таксима, с другой — грязные улицы старого города, бедно одетые люди, одиннадцать тысяч «кемалей»-носильщиков, которые успешно конкурируют с грузовым транспортом, небывалых размеров проституция, плюс — всемогущественная палка полицейского...
После чистенькой и холодно-неприступной Швеции, богатой и трудолюбивой торговки Голландии, после роскошного, шумного Парижа, где, кажется, наиболее уравновешены силы в борьбе нового со старым, после чарующей Италии, трудолюбивой, веселой и симпатичной нам, несмотря на силу Ватикана, на живучесть всемирной реакции, которой еще долго придется догнивать, после неповторимой по красоте своих памятников Греции,— буржуазная Европа показала нам свои босфорские задворки.
Не так это все просто, не так легко укладывается в схему — их «догнивание» и наша «недалекая» победа! Много пота, много крови ждет нас на пути к победе света над тьмой.
Беспокоят, волнуют, тревожат венгерские события.
Много усилий требуется сегодня, крутой поворот к Ленину, как первоисточнику, новые формы борьбы и труда, беспощадная искренность в признании своих ошибок, чтобы дать народу так необходимый ему заряд революционной энергии, моральной чистоты, веры в светлое гордое звание человека, который живет, в конце концов, для того, чтобы быть счастливым сегодня — и не счастьем мещанина, не сытым счастьем одиночек и групп, а светлым, чистым счастьем Человека.
Немного я знаю, немного могу, но делать свое я должен, буду и хочу, ибо только в этом, весь тот единственный смысл жизни, то ни с чем не сравнимое счастье, которым жили лучшие люди Земли, что и меня беспокоит, радует, ведет уже целых двадцать пять лет, начиная от юношеской тоски и поисков, от первых тревог и первых радостей.
1956
КАРАВАЙ
Жатва. Будний день. В тихой солнечной деревне над озером остановился старенький «Москвич». Дачные мужи, втроем приехавшие из города, еще как будто не натешились своей компанией — закуривают, стоя у машины.
Вдруг из-за пригорка послышался необычный бабий тарарам. Уже хотели броситься туда, как на пожар — да тут из окна хаты, напротив которой они стояли, послышался приглушенный голос:
— Удирайте, товарищи! Хоронитесь, будет беда!..
Пока они недоумевали, из-за пригорка показалась ватага баб и девок. Крики, стук скалкой по ведру, обрывки песен, хохот, визг!..
Старик, что предупреждал дачников, исчез в окне. Увидев машину, женщины заулюлюкали и ринулись к ней.
Дачные мужи успели вскочить в свой «Москвич» и закрыться...
И началось! Бабы облепили машину со всех сторон, стали выманивать пассажиров наружу.
__ Температуру проверю! — кричала одна, держа, как стетоскоп, рюмку на высокой ножке.
— Добром просим — выходите! — орала другая, с намалеванными углем усами.
— Бабоньки, а ну, давай перекинем! — пришла наконец счастливая мысль.
И бабы начали переворачивать «Москвич».
Известно, могло и такое случиться. Однако же они уцепились со всех сторон, галдели на весь свет, а машина только приподымалась, как жук, что ленится взлететь...
И бабы выдохлись. Еще постукали кулаками по стеклам, по кузову — чтоб ты лопнул! — «докторша» опять погрозила в окно:
— Ну, гады, ваше счастье!
И вот ватага, снова с воинственными криками, с песнями, подалась по улице дальше.
Тогда, погодя, снова открылось окно хаты, и дед, что предупреждал дачников, растолковал:
— Сегодня, товарищи, четверг. Так это бабы каравай собрались печь. Стася в воскресенье замуж выходит. Выпили чуток, холера, бушуют. Сегодня они что вздумается могут мужчинам сделать. И портки с вас, извините, стянули бы, и крапивы туда напихали бы, и песку насыпали б!.. Обычай! Банда! Наши мужики все — кто куда.