23 декабря, утро
Видимо, нервы приходят в порядок – появились некое согласие и долгожданная гармония с самим собой. По крайней мере, конечно, не как дома в горах, но сплю тоже крепко. Еле проснулся на завтрак, а потом по внутреннему доктор звонил. Это не личный врач, что резал меня, как хотел или как мог, в онкоцентре. Этот вроде бы лечит, лечит радиацией. Этот мне нравится, по крайней мере, веселый, открытый и, кажется, честный, не хапуга. Весьма и весьма порядочный молодой человек, и он мне сказал, что, учитывая мою ситуацию, они заказали в США для меня разжиженную порцию лекарства, но из-за чего-то оно так и не поступило, и после обеда придется вновь, как и раньше, капсулы резать. Я удивленно промычал, а он понял:
– Да-да, две капсулы. Так надо. Вам сейчас такая доза нужна. Я буду следить по монитору, если что – подскажу.
Я вновь недовольно промычал, он вновь понял:
– Не волнуйтесь. В среднем адаптация – те же три-пять дней. В любом случае мы на Новый год здесь никого не оставим.
И когда у меня вырвался недовольный хрип, он пояснил:
– Понял. Не волнуйтесь. Я в курсе. В любом случае 26 мы вас выписываем, 27 вам меняют катетер в онкоцентре, 28 – в Вену, а 30 вы будете на концерте дочери. Завидую и поздравляю. В обед придут капсулы. Удачи!
О капсулах я и не думал, был потрясен. Какой концерт, какая Вена? Я знаю, что дочь в Австрии, приехать не смогла, и не надо, хотя, если честно, увидеть ее я очень хотел. Но она из Европы все мне организовывает, и вчера несколько раз и сегодня с утра звонила. А тут такое, я сразу послал ей сообщение: «Какой концерт, Вена? Или доктор уже облучился?». «Дада, не волнуйся, – отвечает. – Моя мечта сбывается. Это не сольный, но уже пригласили на новогодний концерт в Венской опере. Поэтому не смогла прилететь. В Москве этот. Он все организует. Береги себя. Надеюсь на скорую встречу». «Этот» – мой зять. Ее муж. Весьма приятный молодой человек. Дочь не имеет права называть его по имени, по крайней мере, при мне или обращаясь ко мне. А мне и приятно, и крайне неловко, что зять из-за меня прилетел в Москву.
…Каюсь, я в последнее время некоторых чеченцев в душе ругаю – под влиянием цивилизации приоритет у них лишь деньги и прочие блага. И все же не все так печально. Ведь зять прилетел в Москву не по воле моей дочери – это его отец, мой друг и товарищ, а теперь и заахало (сват) Маккхал направил своего сына на помощь мне, а вот и очередное его сообщение: «Держись, терпи. Знаю, что дозу удвоили. Врачам виднее. Надеюсь на скорую встречу. Визу тебе уже сделали».
Какая виза? Какая Вена?! В моем-то состоянии куда-то еще лететь. Мне бы до дома добраться. Вот моя мечта! А там… Там как Бог даст. А если честно, что я удивляюсь? Ведь сам мучился в Грозном, пытаясь по многочисленным просьбам дочери сделать этот загранпаспорт. Забыв реалии дня, по старой совковой памяти я прочитал в милиции инструкцию, как получать загранпаспорт. Мне нелегко, но я все же все справки собрал, госпошлину заплатил, а паспорта и через два месяца нет, но я ведь ругаться не могу, а они мое мычание не понимают, и тогда один добрый человек подсказал – дай на лапу, все образуется. Так и получилось, и что я удивляюсь, если даже в центре Москвы, прямо в холле огромного онкологического центра большой плакат: «Лечение в нашем центре бесплатно. Государство гарантирует. Конституция РФ». И тут же за все, начиная от бахил и кончая выпиской, надо платить, и никто никого не стесняется, не боится. А кого бояться, если и Бога не боятся и о нем не думают. Деньги – всему глава!
Кстати, а разве это не так? Разве был бы я здесь, если бы не деньги?.. Впрочем, зачем о грустном. Впереди Вена, концерт… Нет, впереди радиация, аж двойная. Ничего особенного, выпью капсулы. Побыстрее бы. Ведь до этого дня целый месяц я не ем все, что может содержать йод. А я и так мало что могу есть, то есть потреблять, – дурацкий катетер, ограничитель жизни. Вот капсулы приму и такую дозу йода получу, что даже простую соль видеть не захочется. Потом появится жажда – это у меня и в прошлый раз так было. А вот по инструкции предупреждают, что еще пару дней будет тошнота, рвотные позывы, слабость, запор и, в целом, очень угнетенное состояние. Ничего этого со мной в тот раз не случилось. Видимо, я был в таком угнетенном жизнью состоянии, что искусственную угнетенность от радиации даже не ощутил. Еще предупреждают о страхе одиночества. Этого страха у меня теперь нет. Наоборот, я всякими способами пытаюсь ото всех изолироваться, и это не только от моего страшного вида – сам боюсь в зеркало смотреть, а более от запаха, спутника распада пищи, который преследует меня из-за катетера. Еще один пункт инструкции – о возможности неприятного запаха во рту, рекомендуют сосать лимон. На сей раз я взял с собой более десятка лимонов. Сосать бессмысленно, а вот в воду выжать и загнать в живот – жажда проходит. Кстати, надо медсестре послать сообщение, чтобы побольше минеральной воды с обеденным контейнером прислала. Хотя знаю ответ – «мы сами пьем водопроводную и вам тоже самое советуем, хуже не станет». Это точно, хуже не станет, а вот вода здесь, и не только водопроводная, а в бутылках тоже, – просто отрава, извини меня Всевышний… То ли дело мой родник, мой родовой родничок. С утра первым делом я пью, не поглощаю, хотя и через катетер, а пью, по крайней мере, я так себе внушаю и так ощущаю – пью очень сладкую, приятную, родную воду. И самое интересное, что дома я практически неприятного запаха из катетера не чувствую, вот такая вода и натуральная пища – молоко, обратка и творог от односельчан, мед мой, сам пчелами занимаюсь, и мой родник. Все экологически чистое! А вот выеду я из дома, начинаю не пить, а потреблять всякую хлорированную воду, различные консервы и полуфабрикаты, и пошла эта преследующая как наваждение вонь из катетера, и пошла отрыжка, рвота, кашель, от которых жить тяжело.