«Насколько я знаю, войну развязали люди, восстав против Единственного.»
— А почему они восстали?..
«А разве раб не мечтает разрушить свои оковы?» — ответил вопросом на вопрос ворон.
Эш наклонился и поднял с пола осколок, который только что тронул ногой.
Он был похож на треногу. Какой стороной ни поверни, одна грань все равно острым углом торчала вверх.
— А было ли это рабством, ворон?.. У людей были большие дома, машины, искусственные тела для искусственных воинов. Порядок и справедливость… Не так уж и мало, как думаешь? Если сравнить с тем, как мы живем сейчас. Все эти наши круги, жертвоприношения, прикормленные жирные боровы под стенами, игрища дингиров, мертвые дети…
«Думаешь, при кабале Единственного не было мертвых детей?»
— Я этого не знаю, ворон. И ты — не знаешь, — резонно заметил Эш. — И потом… Ты сам сказал, что люди почти победили в той войне. Так ведь? И что они получили, избавившись от гнета идеального разума? М? Войну с духами, которая загнала нас в круги? Разделение людей на «мясо» и стигматиков? Не думаю, что они представляли свою победу именно так. И что-то внутри меня почти готово сказать, что нам бы сейчас совсем не помешали порядок и справедливость. Вот только… — Эш развернул стекло на ладони другой стороной. — … вот только я никогда не смогу забыть, с каким выражением лица он вытащил голову Бэл из мешка. Ее жизнь ничего не значила для него. Как и те люди, которых по его приказу перебили в имении во Внутреннем круге. Такие дела…
«Ну, ни справедливость, ни порядок не включают в себя милосердие», — с саркастической усмешкой в голосе сказал ворон.
— Ни справедливость, ни порядок не включают в себя убийство невинных! — вспылил Эш. — Конечно, можно сказать, что сейчас для Единственного продолжается война, а на войне не до справедливости. Но почему он хочет, чтобы я уничтожил акады? И как так вышло, что дингиры были созданы в одну эпоху, а их способность порождать акад была открыта гораздо позже? И чем Аварре мешают мирные, охраняющие людей духи-гиганты? Ведь усмирять диких духов нужно здесь, в Иркалле, где нет их влияния. Да и вообще… Скажи мне, ворон, зачем вообще ему понадобились люди? Судя по всему, он неплохо живет и без нас. Зачем он вернулся?.. Что-то здесь снова не вяжется. Ненавижу.
Он швырнул об пол осколок, и тот брызнул мелкой россыпью в стороны.
— Ладно, нужно возвращаться, — проговорил Эш, поднимаясь со своего места.
«И куда ты теперь пойдешь?» — осторожно спросил ворон.
— Нас вроде как пригласили на встречу, — проговорил Эш, в последний раз окидывая взглядом странную комнату. — Нехорошо заставлять долго себя ждать. Посмотрим, куда он нас зовет, и для чего.
Он двинулся было к выходу, но остановился. Сунув руку во внутренний карман, бережно вытащил оттуда чужой амулет и письмо. Немного помедлив, Эш бросил свернутую бумагу на ближайший стол.
Письмо отчаянно манило разлохматившимся пожелтевшими сгибами, замятый угол приоткрывал неровные строчки неумелого почерка.
«Ты уверен? — спросил его ворон, мгновенно почуяв, что задумал Эш.
— Да, — откликнулся тот, зажигая в ладони огонь саламандры.
«Ты не хочешь узнать, кто из твоих близких способен на предательство?..» — удивился ворон.
— Я ведь мог и ошибиться, — ответил Эш, бросая пламя на бумагу. Письмо ярко вспыхнуло. — Я часто ошибаюсь, ворон. Да и они… Они тоже могли совершить ошибку. Я не хочу менять свое отношение к кому-то из друзей из-за решения, которое они может быть когда-нибудь примут в силу причин, которые в этой реальности могут так и не возникнуть. Любой может однажды предать, ворон. Каждого можно сделать орудием. И для этого даже не нужно приставлять нож к горлу его любимой женщины или ребенка, достаточно лишь заставить думать определенным образом. Поменять зло и добро местами. Посмотри вокруг и только вдумайся в это: сотни, тысячи людей живут на этом свете, веруя в орла и змея и напрочь позабыв о том, сколько крови было пролито в войне против Единственного!..
Парень взглянул на крестик, оставшийся у него в руке, и усмехнулся.
— За него и против него тоже наверняка проливали кровь. И тоже об этом забыли. Да и сам я… Еще недавно я считал, что мой единственный враг — это рабство. Вот получу вольную — и заживу. Потом моим врагом стал неведомый кто-то, отправивший меня во Внешний круг. Потом — Аварра, мой якобы дед. Затем моим врагом стал весь Внутренний круг — за то, что творится во Внешнем круге… Каждый раз, как я узнавал что-то новое, мой мир переворачивался вверх дном. И лучшие представители человеческого рода, аристократы со стигмами акад с легкостью превратились в торговцев человеческим мясом, а добрый старичок, которого я выгуливал до развалин зиккурата, вдруг превратился в древнего врага человечества. Но что из этого правда, ворон? А что — очередная легенда, миф, покрывающий что-то совсем другое?