Он начал меняться, вытягиваться вверх, а потом мягко прогнулся и опустился на живот. И принялся расти.
Через пару минут он стал гигантским червем, практически ничем не напоминающим человека. Только рисунок стигмы на спине остался прежним.
— Погнали грузиться, — велел Эш, и все засуетились вокруг трансформировавшегося товарища, закрепляя на его огромном теле заготовленную заранее амуницию.
И тут раздался громкий окрик из сторожевой башни.
— Гиганты!..
Эш опустил обратно на землю ящик с припасами, который держал в руках. Остальные тоже отвлеклись от своих дел и подняли головы. Тревожны рог загудел над крепостью, призывая весь гарнизон взяться за оружие.
А со стороны леса Иркаллы приближались к стене четыре монстра: рысь, арахна, тигр и еще какая-то тварь, похожая на выдру. Ростом они были чуть ниже деревьев, свечение тел казалось приглушенным по сравнению с обычным.
Эш весь подобрался, на руке мгновенно выросли уже ставшие привычными когти. Птица испуганно отпрянула к стене. Гидра схватился за меч.
— Похоже, сперва нам с Первым станцевать придется? — скаламбурил Аншар, усмехнувшись.
— Да не хотелось бы, — проговорил Дар, всматриваясь в гигантов.
— Эй, а мне-то как быть? — подал голос бедный Червь, шевельнувшись под тяжелой ношей. — Я ж тут как камнем придавленный!
— Не дергайся пока, — ответил ему Эш, наблюдая за плавным шествием монстров.
Он рывком расстегнул застежку плаща, сбросил его на землю и вышел вперед.
Гиганты замедлились. А потом и вовсе остановились.
Несколько минут монстры и люди напряженно всматривались друг в друга. А потом вдруг рысь вышла вперед, потянулась и демонстративно улеглась, подобрав под себя лапы. Следом за ней на бок прилег и тигр. Арахна и выдра так и остались стоять на своих местах, чуть покачиваясь из стороны в сторону.
— Что это они делают? — встревоженно спросила Птица.
— Они показывают, что не планируют нападать, — догадался Эш. — Похоже, нас просто приветствуют. Или сопровождают.
— К слову, а вы заметили, что с того момента, как мы здесь расположились, в лесу совсем не слышно зверья? — спросил Дарий, выпуская из ладони рукоять меча, который так и не вынул из ножен. — Никто не вскрикивает и не воет.
— Тоже верно, — согласился Эш.
— И что делать будем? — спросил Аншар.
— Будем продолжать собираться, — принял решение молодой ворон.
— Что, прям вот повернемся к ним спиной и продолжим грузить? — опасливо переспросил Гидра.
— Да, вы повернетесь и продолжите. А я пока им в глаза посмотрю, — сказал Эш.
Так отряд продолжил свои сборы. Сначала настороженно, постоянно оглядываясь на гигантов и держа под рукой оружие. Потом уже спокойней.
На удивление, лес по-прежнему оставался тихим, будто все живущие в нем одержимые твари разом утолили свой голод. Ни одна волчья стая не вышла к крепости, и ни один обезумевший медведь не попытался перебраться через стену.
Погрузка продолжалась до глубокой ночи, и все это время гиганты наблюдали за людьми, оставаясь в покое.
Наконец, отряд взобрался на спину покряхтывающего и поругивающегося Червя, и тот двинулся вперед, сминая своим брюхом все, что попадалось на пути. Свечение вокруг его длинного тела стало нестерпимо ярким. Кони нервно заржали, затопали копытами по деревянным полам своих клеток.
— Ты только не разгоняйся сильно, а то у четвероногих с перепугу сердце остановится! — крикнул Эш Червю.
— Да понял я, — отозвался тот, и принялся плавно погружаться в землю. Почва мягко раздвинулась в стороны, образуя просторный тоннель.
— И да помогут нам аккады, — выдохнула Птица, судорожно вцепившись руками в ремни.
Аншар брезгливо фыркнул.
— Тринадцатый, а мы запасные женские штаны с собой прихватили? А то у нас тут даже бой еще никакой не начался, а говном уже разит.
— Ублюдок, — процедила Птица, с ненавистью глядя на великана.
— Поцелуй меня в зад, королевишна, — парировал Аншар.
— Девушку в покое оставь? — вступился Дарий. — Хватит уже…
Червь понемногу набирал скорость. Эш прикрыл глаза, сосредоточившись на внутреннем зрении.
Хотя ночная мгла для зрения ворона не была помехой, стелы он мог видеть даже не напрягаясь, потому что они светились во тьме каким-то особенным, мертвым и белым светом, который нельзя было спутать ни с каким другим.
Эшу вдруг пришло в голову, что как бы Единый не пытался прикинуться живым, ему все равно это так и не удалось в полной мере ни в одном своем творении.
Погрузившись в созерцание, он больше не слушал испуганного ржания растревоженных лошадей и разговоров товарищей.