Стиснув рукоять ножа покрепче в ладони, Эш рванул к воину.
Орел отскочил. Из широкого кармана двупортышей он выхватил узкий восточный кинжал, похожий на акулий зуб, и метнулся к своему противнику.
Удар!
Рука с хищным треугольным клинком, оставляя после себя видимый золотистый след, взметнулась вверх.
Орел подпрыгнул, и кинжал в его руке вспыхнул, как пламя.
Эш пригнулся и едва успел отпрянуть, вложив в это движение немало сил.
— Боишься меня, — оскалив мелкие острые зубы, проговорил стигматик. Кинжал в его руках угас, становясь обычным оружием. — Это правильно, я ведь не люблю убивать быстро…
Но Эш не слушал его.
Он давно съел дюжину собак в поединках на ножах. И точно знал: когда противник открывает рот, он просто хочет отдышаться.
А значит, тяжелый орел подустал скакать и подпрыгивать с раной в боку.
Самое время вымотать его до конца!
Эш бросился к орлу, заставляя того опять увернуться. Еще удар! Воин отскочил вправо, не давая Эшу оставить на нем ни царапины, и попытался зацепить юркого юношу ногой.
Эш на мгновение потерял баланс, но каким-то чудом устоял и вновь бросился к стигматику, ожидая очередного прыжка или уклонения.
Но в этот раз вместо того, чтобы отпрянуть, воин вдруг снова раскинул засиявшие золотом руки и ударился в Эша всем корпусом.
У юноши потемнело в глазах. Он покачнулся и рухнул на землю. А сверху его всем своим весом придавил стигматик. Железной хваткой орел стиснул руку, в которой Эш держал клинок, и со всей силы вдавил в землю.
— Ну вот и все, — просипел он. — Теперь ты…
И тут парень, выкрутившись ужом, вдруг вцепился ему зубами в предплечье.
Орел вскрикнул по-птичьи, на мгновение теряя концентрацию. И в ту же секунду Эш выбил у него кинжал.
Тяжелый кулак обрушился парню под челюсть.
— Я бы мог убить тебя, но мне это ни к чему, — прохрипел орел ему на ухо, стараясь выкрутить нож из руки. — Только победа дингира над дингиром имеет значение. Поэтому я просто изобью тебя до полусмерти, выколю глаза, подрежу на руках и ногах сухожилия и в таком виде отнесу к моему господину, чтобы он прикончил тебя по-быстрому и без хлопот, когда того пожелает… И ты умрешь…
Эш задыхался. Он все еще извивался под тяжелым, будто чугунным стигматиком, жадно хватая ртом воздух. Но тут в заломленной руке что-то хрустнуло, и она непроизвольно разжалась, выпуская нож.
И это — все? Конец?
Битвы не будет? Неужели победа достанется этой вонючей падали, и он позволит превратить себя в чью-то забаву?..
Злость вместе с желанием выжить полыхнула в Эше, как пламя, в которое плеснули факельного масла.
Его тело словно расширилось, пытаясь вместить проснувшуюся внутри стихию. Стигма запылала.
«У тебя все еще достаточно сил, чтобы использовать освежевание! — каркнул вдруг ворон Эшу. — Растворись в ярости! Растворись в своем гневе и сними с врага лицо! Сейчас! Или ты умрешь!..»
— Я не умру… — просипел Эш. — Я не умру!..
Но стигматик явно считал, что битва уже закончена.
Стиснув парню горло, он потянулся к темневшему в траве змеиному клинку, чтобы довести свою победу до конца.
И тут Эш почувствовал, как невидимый теплый кокон окутал его тело. Плечи будто раздались, кожа приобрела красновато-бронзовый оттенок, пальцы на руках отяжелели из-за длинных черных когтей.
Ему впервые удалось измениться физически.
Не долго думая, Эш прямо голой рукой вцепился в живот своему врагу.
Острые когти вошли в мякоть, как пять отточенных клинков. Орел громко вскрикнул от внезапной боли. Хлынувшая из раны кровь попала Эшу на лицо.
Вырвав кусок мяса у врага из брюха, парень резко приподнялся и опрокинул противника наземь.
А потом вонзил свое новое оружие врагу в лоб, в точности повторяя движение, которым ворон менял себе лица там, в темном мире.
Когти мягко погрузились в лобную кость, как нож входит в хлеб.
Рука Эша засветилась красным, а вопль стигматика раздвоился, словно из его горла одновременно кричали и человек, и птица.
«Одним движением убей обоих. Убей обоих! Прямо сейчас! Не медли!..» — прохрипел ворон.
И Эш рванул мякоть с лица противника вниз, к подбородку, сдирая кожу прямо вместе с мышцами с беспомощно белого черепа.
Сильная судорога волной прошла по телу стигматика, и его вопль оборвался.
Враг вытянулся в траве и затих.
А Эш, тяжело дыша, не моргая смотрел на обезображенную голову. Кровавая маска свисала с подбородка мертвецу на перепачканную грудь. Трава вокруг стала грязной от крови — как и руки Эша, на которых медленно таяли очертания черных когтей.