Звяк!
Мечи стукнулись друг об друга, как обычное железо.
«Смотри, как все изменилось!..» — заговорщицки прошептал ворон Эшу.
Цапля с морским ежом в панике ощупывали свои метки, но духи больше не повиновались им.
Действующие стигмы остались только у дингиров.
Они стояли друг напротив друга, как два существа из иного мира. Один — юный полубог, у которого по обоим плечам протянулась стигма крылатого хищного духа. А второй — коренастое и низкорослое подобие уродливой коричневой рыбы, вечно прячущейся во мраке морского дна.
— Чего вы встали?! — прокричал карлик, бешено вращая глазами. — Бейте же его!.. Бейте!..
Древо у него на груди горело красным, и этот свет постепенно смешивался с золотистым свечением всего кокона, образуя кровавые разводы.
Эшу даже не требовалось использовать чутье, чтобы понять, насколько напуган его противник. Достаточно было только взглянуть на его трясущиеся, сжавшиеся в беспомощные кулачки маленькие руки, на раскрасневшееся лицо и мечущийся взгляд.
И тут он все понял.
Каждая деталь встала на свое место. И охота стигматиков на дингира, и фраза орла о том, как он изобьет Эша до полусмерти и отнесет своему господину.
И слова самого удильщика, которые он в заносчивой запальчивости обронил только что.
«Я не в восторге от своего противника, потому что мне нужен носитель боевого духа», — сказал он.
И это был последний кусочек мозаики.
— А ты ведь сам толком ничего не можешь, так ведь? — спросил Эш, чувствуя, как губы исподволь растягиваются в злорадную усмешку. — Ты — как птенец. Умеешь только клюв широко разевать, сам поймать добычу не в состоянии. Если, конечно, она не в колыбели лежит.
— Бейте его!.. — закричал карлик, пятясь назад. — Чего вы ждете?!
Цапля с ежом, выхватив свои ножи, нерешительно направились к Эшу.
Но против двух обычных людей ему даже оружие было ни к чему. Выпустив черные когти на обеих руках, молодой ворон ринулся на противников.
Подскочив к жирному ежу, Эш вонзил ему в пузо всю клешню и разорвал необъятную утробу до самой грудины. Из раны на мостовую хлынула кровь. Толстяк нелепо всплеснул руками, будто пытался уплыть по воздуху от своей смерти, и тут же плюхнулся в лужу собственной крови.
Цапля отскочил от Эша в сторону, перемахнул через разрубленный прилавок и рванулся прочь — туда, где с обнаженными мечами в руках застыли Дарий и крыса.
Шеда дернулась было вперед, чтобы преградить беглецу дорогу, но тут же ойкнула, прикрыла руками грудь, и принялась возиться с застежкой.
Эш не стал тратить время на поимку цапли.
Он бросился к самому дингиру.
Тот с неожиданной прытью отскочил далеко назад — шагов на двадцать, не меньше. И по пути расслоился на четыре свои копии. Все четверо дингиров бросились врассыпную, оставляя за собой на булыжниках влажные следы.
Одна копия, неловко переваливаясь с ноги на ногу, побежала под торговыми рядами, пригнув голову. Вторая метнулась мимо удивленного Дария к крысе. А третья и четвертая спешили к открытым воротам.
Эш усмехнулся.
Чутье ворона визуальными эффектами не обманешь, ведь миражи не обладают эмоциями. Из всех четверых чувства испытывал лишь один дингир — тот, что прятался под прилавками.
Молодой ворон помчал следом за своей добычей, перепрыгивая через деревянные конструкции.
А карлик прибавил ходу и целенаправленно взял чуть правее, ближе к мясным и рыбным рядам.
Эш ловко в очередной раз перескочил через груду порченного добра, недоумевая, куда так спешит удильщик.
«Не дай ему погрузиться в естественную среду, — быстро шепнул ему ворон. — Это все слегка усложнит»…
И в то время, пока дух говорил ему все это, карлик проворно забрался в бочку с живой рыбой.
— А пораньше не мог сказать?.. — ругнулся Эш.
Удильщик, высунув глянцевую коричневую голову из бочки, вдруг плюнул в сторону своего противника.
Наступив на бегу в мокрый след, оставленный удильщиком, Эш охнул — подошва его сапога от соприкосновения с жидкостью на мостовой зашипела и продырявилась. Стопу обожгло, будто на нее кипятком плеснули.
А от бочки с удильщиком во все стороны пополз сизый туман.
— Вот паскуда!.. — вырвалось у парня.
Схватив с разделочной доски мясника топор, Эш вложил в него столько силы, сколько успел за пару секунд, и швырнул в бочку.
Та с треском раскололась, вода вместе с живой камсой выплеснулась на мостовую. Сверкая чешуей, рыба забилась на булыжниках, а карлик снова бросился наутек, виляя из стороны в сторону.