— А мальчишка?.. — неожиданно низким голосом спросил воин со шрамом.
— А паренек вообще самородок для тебя. Он не принадлежит никакой акаде. Чист, как белый лист бумаги. А вот насколько он устойчив к влиянию духов, я точно сказать не могу, — со смехом заявила она. — Аура ведь воздействует через ассоциативную память, а у него, бедняжки, пока еще нет никаких таких ассоциаций. Он девственник.
Эшу кровь бросилась в голову, щеки запылали. Если бы он мог, то провалился бы сейчас сквозь землю.
Все присутствующие смотрели сейчас на него, и каждый из них знал про Эша то, что их вообще не касалось!
— Правда что ли? — удивленно спросил Дарий, вбивая своим вопросом последний гвоздь в крышку Эшева гроба.
— Твое какое дело? — огрызнулся парень.
— Тебе сколько лет? — обратился тем временем к Эшу воин со шрамом.
— Шестнадцать, — сказал правду Эш, сообразив, что при данном раскладе преувеличивать свой реальный возраст точно не стоит.
— Выглядишь постарше, — заметил воин. — Ладно, неважно. Забираю всех шестерых. Син, освободи их.
Тот, повернувшись спиной к узникам, что-то тихо начал говорить сослуживцу, но тот даже слушать не стал.
— Мне плевать, Син. Отдавай мне моих, и мы попрощаемся, — заявил воин, и тот с недовольной миной принялся разбивать цепи.
Когда, наконец, всех шестерых освободили от оков, воин удовлетворенно кивнул и, толкнув дверь, приказал следовать за собой.
Очутившись на улице, он отвел своих в сторону и, остановившись, обернулся к пленникам.
— Значит так. Я знаю, что вы сейчас абсолютно растеряны и не понимаете, что происходит вокруг. Поэтому я сейчас в двух словах объясню ситуацию. До сих пор вы жили в мире сдобных булок и сахарной водки, но согрешили и вас изгнали оттуда, как шелудивых псов. Но мне плевать, кем вы были там и что натворили. Для меня имеет значение только то, что вы будете делать начиная с этого момента. Мое имя Ник, или Никкаль, и отныне я — ваш судья, палач, хозяин, командир и акада в одном лице. Нам с вами предстоит выполнить одно очень важное задание, ради которого вы стоите сейчас передо мной вместо того, чтобы корчиться на виселице. И если вы справитесь, то по местному закону справедливого искупления вам вернут ваше право на жизнь. Если кому-нибудь из вас это предложение не нравится — скажите об этом сейчас, и я исполню вынесенный вам приговор прямо здесь. Это сэкономит вам время, а нам пищу.
Он обвел пленников пристальным взглядом, и поскольку желающих умереть прямо здесь и сейчас не нашлось, продолжил.
— Знаю, что некоторым из вас пришла сейчас в голову гениальная мысль о побеге. Так вот, у вас ничего не получится. Ни здесь, ни в пути, ни на месте. Я повторяю это каждый раз, когда набираю новую группу, и каждый раз находится идиот, которому кажется, что он хитрее или ловчее прочих. Так вот, вы не хитрее и не ловчее. А сейчас я отведу вас в казарму, где есть лохань воды и чистая одежда для вас. Через четверть часа я вернусь, раздам каждому из вас мешок с пайком в дорогу и мы покинем крепость.
— И куда же мы поедем, командир Никкаль? — подал голос Дарий.
Эш прикусил губу. Вот ведь неймется ему…
Воин холодно посмотрел на любопытствующего.
— Вы поедете туда, куда я вас повезу. Достаточно исчерпывающе? А сейчас — все за мной.
Группа послушно проследовала за своим новоявленным командиром к длинному двухэтажному строению, и, остановившись у дверей, перед которыми была выставлена стража, приказал всем проследовать внутрь.
— А ты пока задержись, — сказал он Эшу.
У парня похолодели руки. Теперь-то что с ним не так?..
Дарий, обернувшись на паренька, замешкался у дверей, но тычок стражника в спину заставил его подчиниться.
Когда дверь закрылась, Никкаль кивком головы отозвал его в сторону.
— Катрина сказала, ты никогда не был посвящен никакой акаде. Это действительно так? — спросил он, разглядывая Эша в упор.
— Да.
— По какой причине?
Эшу хотелось ядовито напомнить Никкалю, что по его же словам прошлое пленников не имеет никакого значения. Но вслух он сказал другое.
— Согласно традиции ордена, в котором я воспитывался.
— Ты — «ворон»?.. — удивился воин.
— Да.
— И как же «ворон» очутился среди смертников?
Вопрос ударил, как плеть по больному месту. Если бы он сам знал, как такое могло случиться!
Хотя нет, Эш знал.
«Тому, кто имеет привязанности, ни щит, ни доспех не в помощь», — учили его на утесе. Если бы, очнувшись около зиккурата, Эш бежал, никакого суда бы не было. Возможно, он умер бы где-нибудь в лесу от кровопотери, но зато не очутился бы в цепях.