— Тащись сюда живее!
— Никакого уважения к пожилому человеку…, — продолжал ворчать жрец. Наконец, он плюхнулся за стол, кашлянул и взялся за перо.
— Первое имя!..
— По всей форме записывай, как положено! — строго одернул его Никкаль.
— Да какая, забери меня духи, разница?..
— Разница есть для тех, кто выживет, чтобы никто не смог оспорить их право искупления. Поэтому пиши!
Жрец поднял на Ника долгий, многозначительный взгляд, кашлянул, и принялся выводить неожиданно ровные, красивые вензеля букв.
Заполнив какую-то общую форму, он записал имена пленников столбцом, и велел каждому из них поставить напротив своего имени роспись или какую-нибудь другую отметку.
Эш не умел выводить красивый именной вензель, как парень с лисой на руке или Дарий. Но и ставить позорный крестик или загогулину тоже не собирался. Тщательно вырисовывая каждую букву, он просто написал свое имя и отдал перо следующему пленнику.
— Так, теперь все по одному подошли к «небесному крыльцу»… — старик громко зевнул, показав гнилые зубы. — и по-быстрому поклонились. Именем Небесного Орла, двенадцать великих акад породившего, принимается клятва твоя, отверженный рода людей, против врага детей крылатых меч свой обнажившего… — загнусавил жрец.
Переглянувшись, пленники потянулись к «мешку», по очереди вставая на него левым коленом.
— … Да будет повержен Змей, и да прославится сила акад, земли людей стерегущих от детищ его, — продолжал тянуть речитативом старик. — И да возрадуются те, кто ступит на земли проклятые не по своему безумию, а во имя живущих, и да простятся им ради доблести их все грехи их, живым и мертвым…
На этих словах Эш преклонил колено.
— … И да будет небо свидетелем, и земля свидетелем, и вода свидетелем, и огонь свидетелем нашей клятвы великой, данной пред лицом Небесного Орла, и да не нарушит ее ни жрец, ни воин, ни господин, ни простолюдин, отныне и до века.
Жрец перевел усталый и все еще пьяный взгляд на Никкаля.
— Все?
— Теперь — все, — кивнул Ник. — Выходим на улицу, — скомандовал он своим.
До рассвета было еще далеко, но мир уже предвкушал появление солнца. Тьма немного сползла на западную сторону, высветляя восток. Тучи, плотным одеялом застилавшие небо весь предыдущий день, разорвало на неравномерные клочья, и теперь в просветы виднелись серебряные горошины звезд.
Никкаль бодрым шагом прошел вдоль строения и нырнул в узкую неприметную арку. Пленники последовали за ним, и очутились на закрытом заднем дворе, похожем на колодец. А прямо в середине колодца на земле лежал огромный железный люк, от которого к деревянному барабану тянулись цепи в руку толщиной. Справа и слева стояли два крепких воина. Вокруг полыхали закрепленные на стойках факелы, отчего по выпуклой поверхности люка с выгравированными символами, значения которых Эш не знал, пробегали оранжевые блики и тени.
— Открывай! — крикнул им еще издалека Никкаль, и те нехотя двинулись к барабану. Взявшись за ручки, они начали медленно крутить барабан, наваливаясь на него с усилием всем телом. Цепи звякнули, натянулись и начали медленно наматываться, приоткрывая железную пасть.
— Это… это что?.. Мы в подземелье пойдем?.. — дрогнувшим голосом спросил рыжий парень.
— Это не просто подземелье, — хмыкнул Ник. — Это врата в преисподнюю.
Глава 5
Взяв со стойки два факела, Никкаль вручил один из них стоявшему поблизости коренастому.
— Спускайся, ты первый, — велел он. — Остальные — следом.
Повернувшись к Эшу, Ник отдал второй факел ему.
— А ты в конце пойдешь, прямо передо мной.
Вся группа приблизилась к огромному зеву, ведущему вглубь земли. Прежде чем лезть внутрь, коренастый осветил его факелом.
Огромная железная труба уходила вниз, разделенная черными щелями на кольца. Простая железная лестница также состояла из сегментов.
Почему-то Эш не испытывал страха перед тьмой на дне, в которую ему предстояло спускаться. Скорее его захлестнуло волнение и любопытство.
Удерживая факел, коренастый скользнул в проход. Следом за ним двинулся лысый. Следующим в проход должен был спускаться рыжий, но он замедлился перед спуском, беззвучно пережевывая губами не то проклятия, не то молитвы.