Эш не безродный сирота, не раб и не телохранитель.
Он — отпрыск семейки, где в норме вещей уничтожать друг друга, сжигать имение, вырезать всех слуг, — и радоваться тому, что одного из них назначили «избранным убийцей».
Он — свободный аристократ, у которого на самом деле никогда не было возможности распоряжаться собственной судьбой. И, в отличие от раба, у него даже нет шанса выкупить или заслужить это право.
Он собирался стать одним из лучших телохранителей, чтобы заслужить себе свободу и доброе имя. А должен убивать людей, единственная вина которых заключается в том, что они тоже родились в ненормальных семейках чокнутых аристократов, и так же лишены права выбора.
Прелесть-то какая.
Старик между тем продолжал:
— А сейчас я бы предложил тебе отвлечься от детских иллюзий, прогуляться по зиккурату и полюбоваться на восхитительную коллекцию, которую я собирал для тебя одиннадцать лет, — сказал старик, с торжественным выражением лица указывая на белеющие статуи. — Эти прекрасные статуи амфорного типа сами по себе — произведение искусства. Не каждый мастер способен создать красивую, насыщенную деталями фигуру, а потом, не разрушив ее, вынуть сердцевину, чтобы освободить место для будущего пленника. Посмотри на них, Эш. Мои люди наполнили больше половины из них. Восемь прекрасных гигантов, помещенных здесь, могут дать тебе замечательные созвездия класса воды, воздуха и земли. Не уверен, что ты сейчас способен оценить в полной мере, но это царский подарок, Эш. Жаль только, что принять их целиком за один раз ты не сможешь…
— Значит, тринадцатую акаду вам надо… — сквозь стиснутые зубы прошептал Эш.
— Человечество заслуживает того, чтобы жить без страха за свое будущее, — со вкусом выговаривая слова, ответил Аварра.
Эш усмехнулся.
— По поводу человечества не скажу, но единственное, чего заслуживаете все вы, великие господа — так это раскаленную кочергу в задницу, — с искренней злостью выдал парень.
— Язык попридержи! — рявкнул на Эша белобрысый.
Но Эша уже понесло. Парень задиристо вскинул голову и прищурился.
— А то что? А? — с вызовом спросил он. — Брюхо мне вскроешь? Мне, ради кого твой господин вот это все кучу лет готовил? Да я на тебя поссать могу, а ты и пальцем меня не тронешь. Потому что ты — такой же купленный раб, как и я. Верно, дедуль? — обернулся Эш к Аварре. — Ну или кем вы там мне приходитесь?..
От возмущения старик побледнел.
Судя по всему, он не ожидал от всегда почтительного и сдержанного Эша такой откровенной юношеской наглости. Он только безмолвно жевал воздух губами, не издавая ни звука.
— И не надо мне чухню вашу в уши лить — не такой уж я дурак, как вам кажется. Вам всем не мир облагодетельствовать надо, а новый трон возвести и сесть на него своим задом. Вот только одного не пойму — вы-то как собираетесь это провернуть? Если для всех во Внутреннем круге вы — труп, которого разбойники на голову укоротили?
— Эш, угомонись! — не выдержал Дарий, чуя, что разговор завернул в очень уж опасное русло.
— Да ну их всех в Иркаллу, Дар! — выругался Эш. — Благодетели хреновы…
— Что ж, — холодно процедил Аварра, буравя юношу острыми, колючими глазками. — По крайней мере, ты не такой уж бесхребетный обладатель рыбьего интеллекта, как я поначалу опасался. В твоей дерзости я слышу знакомые интонации храброй и мятежной женщины, которая произвела тебя на свет. Время покажет, что скрывается за этой спесью — глупость недолетка или неловкая попытка молодого льва подать голос. Вот только, мой мальчик, чтобы подобная попытка не выглядела настолько нелепо и смешно, прежде чем рычать, нужно хоть что-то представлять из себя. А на данный момент, к сожалению, ты — всего лишь породистый щенок, пытающийся щериться на медведя.
Обидные слова застыли у Эша на языке.
Потому что что Аварра был прав.
Он слишком слаб, чтобы кто-то всерьез воспринимал его голос. Но это скоро изменится.
Если здесь ценится только сила — значит, он станет сильным. И заставит себя услышать!
И выживет…
Эш отвел глаза, не выдерживая тяжелого взгляда Аварры.
— Ты еще очень многого не знаешь о мире, Эш, — неожиданно ласково сказал старик, приблизившись к юноше. — И я сейчас говорю даже не столько о мире духов, сколько о мире людей. Ты удивишься, когда узнаешь, насколько реальность отличается от того, что ты сейчас считаешь реальностью. Ты — птенец, выросший без гнезда, считаешь стаю величайшим благом. Но на самом деле нет большей обузы, чем люди, с которыми ты неразрывно связан. Вершин достигают лишь одиночки, Эш. Те, у кого на ногах не висят дети, и кому не обрезают крылья родители. Оцени свою свободу и начни восхождение.