За ваш труд и стремленье сказать,
Как таинственно русского слова рожденье,
Как должны мы беречь его и уважать!
***
Мы сидим, замкнувшись в телефоне,
В чатах выбрав роль играем в жизнь,
Окружив себя как в обороне
Мы не замечаем дешевизн.
Чувства у людей теперь техничны,
Можно объяснить одним щелчком:
«Да, пожалуй, вы мне симпатичны,
Я поставлю лайк вам под постом».
Мы рисуем образы и фразы,
Часто убегая от себя,
Сеть же в нас пускает метастазы,
Ухватив за слабые места.
Мы теперь вокруг не замечаем,
Как шумит весенняя река
И по близким людям не скучаем,
Отправляя смайлик: «Жду звонка»!
А быть может, ну их телефоны,
И пойти, и просто погулять,
И за чашкой кофе на газоне,
Посидеть, по-детски помечтать.
С ветром прокатиться на качели,
У реки о жизни вспоминать,
И на миг уйти от канители,
Только лишь себе принадлежать.
И придя домой покушать сытно,
Вспоминая уходящий день.
И понять, что счастье безлимитно,
И не нужен для него домен.
***
Окружённый бескрайней и дикой тайгой,
На просторах Великой равнины.
В кудрях хрупкой ольхи, за широкой рекой,
Простирается доблестный Киров.
Как загадочна улиц его красота,
Сквозь туманную дымку чуть слышно,
Как шумит за окошком на солнце блестя,
Одинокая спелая вишня.
Как окутав листвой сады и леса,
Расцветают душистые липы.
На тебя будто искоса тихо глядя,
Призывают прогнать тяжесть мысли.
– Ах, родной мой, уютный, простой городок.
Только здесь моё сердце согрето.
Только здесь слышу матери я голосок,
Что качала меня до рассвета.
Пусть нещадны года над тобой, надо мной,
И в улыбке твоей есть морщины.
Я приду в Спасский храм и прижмусь всей душой
К исцеляющей Вятской святыни.
Я у Бога прошу: «Будь хранима земля,
Что когда-то меня приютила.
Я в полотнах навеки запомню тебя,
Тех художников, что вдохновила».
Пусть тебя обойдет стороною беда,
Пусть тебя защитят херувимы.
Пусть у каждого здесь воплотится мечта,
И прибудут душевные силы!
***
Много ль в жизни искренних людей?
Чаще нам встречаются актеры,
Что из года в год, на протяженье дней,
Выбирают в эпизоде роли.
За безжизненною маскою лжеца,
Скрыт, поверь, не облик человека,
А притворные, с ухмылкою глаза,
Прячущие внутреннее эго.
Им непросто посмотреть в твое лицо,
Не прикрывшись театральным гримом.
Лицемерие для них, как мастерство,
И искусство быть неуязвимым.
Зависть черная тут тяжкий маховик,
С силой запускающий гордыню.
И душа его двудомный борщевик,
Ядом заполняющий равнину.
Разве ты не хочешь быть самим собой?
Не копить за пазухой обиды?
Ну зачем тогда ты сплетни за спиной,
Вьешь, как паутину арахниды.
Как же не пойдет заблудшая душа!
Чтобы в жизни быть тебе счастливым,
Нужно сбросить маску подлеца,
И признаться, что ты был фальшивым.
