Выбрать главу
Самодержцы трусливые, куцые, Да погибнут под нашим огнем! Знамя новой, святой революции В землю русскую мы понесем.
Слава всем, кто с душой неизменною В помощь Родине ныне идут. Это, други, война не военная, Это Божий свершается суд.

ГОСТЬ

Как приехал к нам англичанин-гость, По Гостиному по Двору разгуливает, В пустые окна заглядывает. Он хотел бы купить — да нечего. Денег много — а что толку с того? Вот идет англичанин завтракать, Приходит он в Европейскую гостиницу, А ее, сердечную, и узнать нельзя. Точно двор извозчичий заплевана, Засорена окурками да бумажками. Три года скреби — не выскребешь, Не выскребешь, не выметешь. Ни тебе обеда, ни ужина, Только шмыгают туда-сюда Ловкачи — комиссары бритые. Удивился гость, покачал головой И пошел на Садовую улицу Ждать трамвая номер тринадцатый. Ждет он час, ждет другой,— не идет трамвай. А прохожие только посмеиваются: «Ишь нашелся какой избалованный. Что ж, пожди, потерпи, коли время есть, Долго ли до второго пришествия?» И прождал бы он так до вечера, Да терпение аглицкое лопнуло. И побрел он пешком к Покрову, домой. Наплывали сумерки осенние, Фонарей не видать, не светятся, Ни души кругом, тишина да мгла, Только слышно: журчит где-то около Ручеек, по камушкам прыгая, Да скрипит-шуршит, мягко стелется Под ногою трава забвения. Вот пришел он домой измученный, Не горит камин, темно-холодно, Керосину в лампе ни капельки, Хлеба ни крошки, ни корочки, Трубы лопнули — не идет вода, Не идет, только сверху капает, С потолка на голую лысину. Покорился гость, делать нечего. Доплелся до кровати ощупью И улегся спать, не поужинав. Как заснул он — выползла из щелочки Ядовитая вошь тифозная. Поглядела, воздуха понюхала, Очень запах ей аглицкий понравился, Подползла она тихонько, на цыпочках, И… кусь! англичанина в самый пуп, Пролежал англичанин в сыпном тифу, Пролежал полтора он месяца. А как выздоровел, сложил чемодан И удрал, не теряя времени, Прямо в Лондон через Финляндию. Вот приехал к себе он на родину, Обо всем Ллойд Джоржу докладывает: «Ваше, говорит, Превосходительство, Был я в русской советской республике, Еле ноги унес, еле душу спас. Никого там нет, ничего там нет, Только белая вошь да голый шиш, С кем торговлю вести, мир заключать, Не со вшой ли сыпнотифозною?» А Ллойд Джорж сидит, усмехается, Пузом своим потряхивает, На соседнюю дверь подмигивает: «Обману, говорит, я обманщиков, Самого товарища Красина. Штуку выкину, только дайте срок. Время терпит, а дело трудное».      _____
Врет, иль правду говорит?       Спорить неуместно. Кто кого перехитрит,       Ой, неизвестно.

СИЯНЬЯ

СИЯНЬЯ

Сиянье слов… Такое есть ли? Сиянье звезд, сиянье облаков - Я всё любил, люблю… Но если Мне скажут: вот сиянье слов - Отвечу, не боясь признанья, Что даже святости блаженное сиянье Я за него отдать готов… Всё за одно сиянье слов!
Сиянье слов? О, повторять ли снова Тебе, мой бедный человек-поэт, Что говорю я о сияньи Слова, Что на земле других сияний нет?

ИДУЩИЙ МИМО

У каждого, кто встретится случайно Хотя бы раз — и сгинет навсегда, Своя история, своя живая тайна, Свои счастливые и скорбные года.
Какой бы ни был он, прошедший мимо, Его наверно любит кто-нибудь… И он не брошен: с высоты, незримо, За ним следят, пока не кончен путь.
Как Бог, хотел бы знать я все о каждом, Чужое сердце видеть, как свое, Водой бессмертья утолять их жажду - И возвращать иных в небытие.

МЕРА

Всегда чего-нибудь нет,- Чего-нибудь слишком много… На всё как бы есть ответ - Но без последнего слога.
Свершится ли что — не так, Некстати, непрочно, зыбко… И каждый не верен знак, В решеньи каждом — ошибка.