Это все, что было сказано о самом значительном творении Гейне. Видимо, ценность поэмы была не вполне понята в ту пору университетскими умами России. На эту мысль наводит и знакомство с лекциями приват-доцента А. А. Шахова, которые он читал в Московском университете и на Высших женских курсах. Человек исключительного дарования, он покорял аудиторию красноречием и блеском эрудиции. После его смерти (Шахов умер в 1877 году от чахотки, прожив всего 27 лет) его лекции были собраны и изданы. Читая их сегодня, нельзя не заметить, что он очень любил Гейне, восхищался его поэтическим даром, но молодого ученого чуть-чуть смущала его ироничность. «Наиболее удачное его произведение, наиболее злое и остроумное, — «Зимняя сказка» — тоже своего рода путевой дневник, — говорит Шахов с университетской кафедры в 1873–1874 учебном году. — Все фрагменты, эскизы, очерки, арабески. Один за другим перебирает он перстами артиста все лады действительности, не останавливаясь долго ни на одном явлении, метаясь от одной фигуры к другой, раздавая щелчки направо и налево, не будучи в состоянии вынашивать свои образы, а отдавшись неудержимому потоку представлений и наслаждаясь оригинальными комбинациями событий, лиц, чувств и понятий. Он не обдумывает материала, не вживается в явления, а хватает все, что навертывается на глаза, что попадает под руку, и обдает всю эту пестроту шипучим нектаром своих острот»{31}. Думается, А. Шахов размышлял о поэзии с позиции человека, воспитанного русской классической литературой и прежде всего русским романом. Он предъявлял к Гейне требования, которые может выполнить скорее прозаик. Гейне со своей импровизационной манерой был странен для читателя, привыкшего к другой художественной системе. Но это вовсе не значит, что самое значительное произведение Гейне не имело в России истинных ценителей. Их было немало, и среди них Г. В. Плеханов, который прекрасно знал его поэзию и нередко использовал его стихи в полемике. Так, полемизируя с Д. Мережковским, Плеханов в статье «Евангелие от декаданса» замечает: «Свою характеристику психологии голодного пролетария наш автор заимствовал у тех господ, о которых еще Гейне говорил, что:
Это старая песня. Каждый раз, когда «голодный пролетарий» предъявляет известные экономические требования сытому буржуа, этот последний обвиняет его в "грубом материализме"»{32}.
Крылатые слова из поэмы:
Г. В. Плеханов цитирует здесь по-немецки, но добавляет по-русски: «это старая песня» — это тоже цитата из главы I, только строфой выше.
Но, может быть, самое убедительное свидетельство того, насколько широко распространились стихи Гейне в России, как «обрусели» многие его строфы, — то, что известные по многочисленным русским переводам стихи Гейне часто использовались в большевистских листовках в начале 900-х годов. Например, в листовке, выпущенной 13 декабря 1901 года Киевским комитетом РСДРП, «Ко всем киевским столярам и мебельщикам» говорилось: «Живей же, братья, за дело! Будите спящих, сейте сознание социализма среди пробудившихся, теснее сомкните ряды, сознательные борцы за рабочее дело! Напишем на своем знамени: «Жить — так в борьбе» — и выступим на борьбу с правительством и хозяевами за свободное слово и свободный союз, за лучшую долю, словом, за политическую свободу и свободу труда.
Эта цитата в листовке — чуть измененные популярные стихи из главы I «Германии. Зимней сказки». Скорее всего, автор листовки даже не стремился «переделать» Гейне, он просто процитировал по памяти (и потому неточно) полюбившиеся строки немецкого поэта.
Генрих Гейне принадлежал к числу любимых поэтов Владимира Ильича Ленина. По воспоминаниям Н. К. Крупской, в сибирской ссылке в Шушенском рядом с русскими классиками были «Фауст» Гете и томик стихов Гейне. На дружеских вечерах Владимир Ильич иногда декламировал стихи Некрасова, Беранже, Гейне и даже пел романс на его слова: «У тебя есть алмазы и жемчуг…». В библиотеке В. И. Ленина в Кремле имелись Полное собрание сочинений Гейне (приложение к журналу «Нива» на 1904 год) и два тома произведений Гейне, вышедшие под редакцией Ал. Блока.
«Германия. Зимняя сказка» была, несомненно, хорошо известна Ленину. В ответ на открытое письмо германского либерального политического деятеля Германа Фернау, требовавшего скорейшего заключения мира в Европе, председатель Совета Народных Комиссаров процитировал это произведение Гейне: "Wir sind ja alle Gottesgeschöpfe" («Ведь все мы божьи твари». — В. П.), сказал ваш великий Гейне. Мы одного мнения с Вами, и мы хотим для всех поражения милитаризма, т. е. мира, радости»{34}. В постановлении Совета Народных Комиссаров «О постановке памятников великим деятелям социализма, революции и проч.», подписанном В. И. Лениным, в список писателей и поэтов был включен и Генрих Гейне.
Памятник великому немецкому поэту был открыт в самый разгар гражданской войны, 17 ноября 1918 года. Он был поставлен возле главного подъезда Петроградского университета со стороны Менделеевской линии. Автором монумента Гейне был скульптор В. А. Синайский. К сожалению, материал был непрочный, скульптура не сохранилась. Но сохранилось много фотографий, на которых запечатлено торжественное открытие памятника. Поэт изображен печальным, фигура поставлена на низкий постамент, казалось, что немецкий поэт запросто беседует с А. В. Луначарским, который выступил с речью, и со всеми студентами, красногвардейцами и матросами, пришедшими на митинг. Многие из них наверняка впервые встречались с поэтом, имя которого было для них пока еще непривычным.
А в это время в Германии предшественники нацистов скромный гамбургский монумент в честь Гейне вымазали красной краской. Пролетарская молодежь, только что вернувшаяся с фронтов первой мировой войны, очистила и украсила памятник поэту. Однако бесчинства повторялись вновь, и тогда «высокомудрый» осторожный гамбургский сенат распорядился заколотить памятник досками. Никто не предполагал поначалу, как долго гранитного поэта придется прятать за временным забором.
Глава седьмая. Гейне против Барбароссы
В центре Берлина в ночь с 10 на 11 мая 1933 года фашисты при огромном стечении народа устроили акт сожжения книг, чуждых нацизму. Здесь и затем во многих других городах Германии в книжном пожарище погибло 20 миллионов «антигерманских книг». В костер были брошены произведения классиков марксизма-ленинизма, книги Горького и Барбюса, Генриха Манна и Томаса Манна, Гюго, Гейне и многих других прогрессивных писателей мира. «Германия. Зимняя сказка» была брошена в костер в числе первых, имя автора предано забвению. Как тут не вспомнить страшное пророчество Гейне: «Там, где книги жгут, там и людей потом в огонь бросают» (т. 1, с. 211). Увы, и оно подтвердилось.
Причины ненависти фашистов к Генриху Гейне и его поэме вполне понятны: Гейне почти за сто лет до прихода к власти фюрера и его подручных высмеял в своей поэме националистические святыни, и прежде всего кайзера Ротбарта. Фридрих I Барбаросса (1152–1190), германский король и император Священной Римской империи, по народным поверьям, вовсе не погиб, а мирно почивал вместе со своим войском в недрах горы Кифгейзер и ждал, когда вещие вороны возвестят, что ему пора прервать свой сон, вскочить на боевого коня и расправиться со всеми врагами Германии. Фашисты взяли эту легенду на вооружение, они присвоили себе жестокую миссию Барбароссы, именем которого назвали план агрессивной молниеносной войны с СССР. Кайзер, как известно, не помог гитлеровским воякам, план под кодовым названием «Барбаросса» провалился.
Суть «разногласий» нацистов с Гейне, разумеется, не только в отношении к кайзеру Барбароссе. Геббельсовское ведомство строило всю свою пропаганду на внедрении в умы рядовых немцев националистических мифов и легенд. Отсюда характерное для фашистских ораторов пристрастие к образам-символам и лозунгам-цитатам, от частого повторения обретающим некую загадочную многозначность: «Германия превыше всего», «Народ без пространства», «Кровь и почва» и т. п. Поэзия Гейне логикой анализа и реалистической детализацией анатомирует лживые легенды, подвергает их иронической ревизии, вскрывая в конечном итоге фальшь мифотворчества. В этом смысле он предшественник некоторых прозаиков и драматургов XX века, которые зачастую приземляют мифологические сюжеты.