Где все случилось раз и навсегда – захолустье,
Разрушенная провинция, соединённая
С большим деловым миром туннелем, с явной
Убогой привлекательностью, так ли? Да не совсем,
В нем еще есть суетные долги, которые, даже запущенный,
Он выплачивает, но оспаривает
Узурпацию всех Великих Сил, он тревожит наши права. Поэт
Восхищен его честнейшим обычаем называть
Солнце солнцем, тайной его разума, что затрудняют
Эти мраморные статуи, явно подвергающие сомнению
Его антимифологическую мифологию, как и эти мальчишки,
Тащащие ученого к черепичной колоннаде,
Которая жизнерадостно предлагает осудить его тревоги
О будущей судьбе Мироздания. И я тоже, которого упрекают
За что и как сильно, тебе ли не знать. Не потерять время, не
Быть пойманным, брошенным, нет, только не это! Походить на
Зверей, повторяющих самих себя, или думая подобно воде
Или камню с предсказуемым поведением, не это ли
Наша литургия, наше величайшее наслаждение музыкой,
Сочиненной везде, невидимой,
И не имеющей запаха. И поскольку мы должны воспринимать
Смерть как реальность, то в том и правы. Но если
Грехи могут быть прощены, если тела восстанут из мертвых,
Эти несущественные изменения
В невинных атлетах и жестикулирующих фонтанчиках
Сделаны только для наслаждения и являют доводы будущему –
Блаженным будет все равно, под каким углом их будут рассматривать,
Им нечего будет прятать. Милый, я ничего не знаю
Ни о чем, но когда я пытаюсь вообразить безгрешную любовь
Или жизнь после смерти, все, что я слышу, это шепот
Подземных ручьев , и все что я вижу – это страну известняка.
Мне б куропатку...
Мне куропатку бы, доктор, надо,
Коротконогую, с толстым задом,
И эндоморфа с нежной рукой,
Кто никогда не скажет – какой
Вред причиняю себе я во зло,
Но, если время мое пришло,
То, поморгав, оторвет от груди :
«Должен, и все тут, ложись, отходи».
Rois
fain
é
ants
(Короли Бездельники)
В Дни Святых королям разрешался выход:
Заплетали в косички их белокурые пряди,
В повозки впрягали белых быков – того ради,
Чтобы пред народом несли имена для выгод
Легендарных предков - Клотар, Хилперик
Кловис, Теодор, Дагоберт, Хилдерик,
Утверждали, что линия их не прерывалась.
( Хотя истина иногда перевиралась),
От божеств морских, морских монстров повально
Зависела судьба Франков, католиков, как оказалось.
Все знали, что это спектакль, притом,
Все знали, кто является королем,
Что последнее слово говорит Мажордом,
И все Мажордомы – епископы. (Гримуальд
Правил без них, но живо отправился в ад).
До заката шествовали триумфально,
Пока рог тряс небеса, и в восторге ражем
Племена орали, языки различая с трудом.
Опускалась тьма и празднество кончалось,
Короли убирались в замки, под присмотр стражи
Днем и ночью, дабы, возлежа на ложе,
О побеге ни-ни, и не болтали с прохожим.
Всех делов –то, к хартии приложить печать,
Их не учили чтению, но снабжали в меру
Мясом, пивом и девками; как замышлялось,
Умирали рано они, не обратившись в веру.
Можно ли их политмучениками называть?
Сонеты из Китая
1
Там каждому хватало от щедрот,
Дары валились выше головы:
И улей - под десницею пчелы,
У рыбы - жабры, плод рождает плод.
Пошел им первый опыт явно впрок,
Хоть вся наука - руки повитух,
Познание им ублажало слух,
И всяк был прав, и всяк знал свой шесток.
Пока не появилось существо
Ребячливое, и черты его
Случайные - не голубь, и не лев.
На сквозняках его бросало в дрожь,
Алкал он истин, обретая ложь,
Но все -таки нашел любовь, созрев.
2
Ну что с того, что этот плод запретен?
Чему научит он? Сей мудростью горды,
Они и так все знали, не заметив
Ворчавшего из облачной гряды.
Они ушли. В пути случались драки,