Я видела, как жрали образ свой,и, в форме куколки, уж без движенья,подвешенные, группами, с листвойсуть подменили – став «изображенье».
Эта подмена запускает мерцание причины и следствия, как это часто бывает в биологии, мерцание внутреннего и внешнего, образа и оригинала, предмета и изображения, жизни и смерти. Эту подмену автор называет «воровством» и решает быть с миром не менее хитроумной / изворотливой. Она видит в бабочках любимых умерших. В этом, как ни странно, нет ни упования на Абсолют, ни на «Deus ex machina», ни на чудо. Более того, божественное пародируется в образе бабочки Арлекина, этакого трикстера, достающего мир из рукава жестом фокусника, как обманку. В ответ на такие «фокусы» автор метафорически преображает мир. Нет никаких иллюзий, Смерть глядит на тебя с крыльев бабочки, и это человек смотрит сам на себя, словно в зеркало. Здесь полемика со «Стихотворением о смерти»:
и вот всякий раз когда видишь себя в зеркале смотришь смерти в глаза и не плачешь
Но если бы не было жизни, видимой благодаря Ангелу света, благодаря ярким пятнам «исполненного мгновения» (Эрнст Блох), не было бы ни образа, ни изображения. У автора есть язык, его реальность побеждает смерть.
Перу Ингер Кристенсен принадлежат и две детские книги: «Большое путешествие в неизвестность» («Den store ukendte rejse», 1982) и «Микель и весь его зверинец» («Mikkel og hele menageriet», 1990), а также несколько пьес, вошедшие в книгу «Зимний вечер в Уфа и другие пьесы» («En vinteraften i Ufa og andre spil», 1987).
Ингер Кристенсен умерла в 2009 году в возрасте 73 лет.
В книгу вошли переводы полного корпуса стихов и двух книг эссе.
Когда стоюодна – и снегопадначинаю понимать
что я – часыа иначе б вечноститщетно тут кружить
С щемящей нежностью прижимаюсь к ночи
С щемящей нежностью прижимаюсь к ночи,опираясь на ржавые поручни,добираюсь до щеки и плеча,пробираюсь нежно к больному месту:железо и мясо. Прочее – знамёна,молча, плеща, вопрошая – вне и во мне,в царстве ночи, в царстве разума: умерла?кладу руку надрожащий лик ночи,соскребаю немного ржавчины со своей щеки.
Что есть моё мёртвое в трещинах тело?
Муравьям нечего делать в снегу.Нет стихи стихи стихи есть моё тело.Я пишу вот: что есть моё тело?И муравьи перемещают меня бесцельно:к совам… слово за сло́вом… к совам.
В диком одиночестве горнатягиваю хвойное одеялона себя. Мрак ощетинившись на краюнемедленновпивается игламинеизведанное во мнеоткрывая открывая
Но не печальтесь обо мнене печальтесь о том, что вам всё бродитьтуда-сюда в одиночествеМоё время заржавелоМои стихи сошлис вашей протоптанной муравьиной тропыНе печальтесь Глубже целуетжизнь моё юное стихотворениеНасмерть ползает оно по мненад под и сквозь меняСтихотворение убитая надежда
Водяная коркавзрезает сама себяльдом
Зимнюю лодкуспугнулина сушу
Под кожейзащищаетсясердце
Зима в этом году много чего вынашивает в себеберег уже окоченелвсё станет одно станет одно в этом годукрылья и лёд станут одно в этом миревсё изменится в этом мире:лодка услышит свои шаги по льдувойна услышит свою войну на льдуженщина услышит свой час на льдучас как родить на мертвецком льдузима много чего вынашивает в себе.Вынашивает дома городавынашивает леса облакагоры ущелья страхсердце – детей – конец войны
Зима в этом году много чего вынашивает в себеруки уже окоченелив доме слышится детский плачодно мы станем одна жизнь:я слышу как шествует мой дом и весь мир с ними как кричит всё что стало крикомсердце лодкой своей бьётся об лёдо дно её стучат черепамного чего вынашивает зима