Dm A7 Dm А может быть, может быть этим-то и интересен.
Там, за седьмой горою, там, за недоброй тучей, Не знаю, наяву, или во сне, Живет моя принцесса, и нет на свете лучше, И каждый день, и каждый день вздыхает обо мне.
И каждый день упрямо, без проволочек, кстати, Спешу туда, в заветне жилье. И все кусты сирени, на всей земле, представьте, Я оборвал, я оборвал, я оборвал, Представьте, для нее.
А я ей совсем незнаком, и почти неизвестен. А может быть, может быть этим-то и интересен.
Там, за седьмой горою, там, за недоброй тучей, Не знаю, наяву, или во сне, Живет моя принцесса. Живет мой принц прекрасный. И нет на свете лучше. И каждый день, и каждый день мечтает обо мне.
Бумажный солдатик Am E Am
Один солдат на свете жил, красивый и отважный, но он игрушкой детской был: ведь был солдат бумажный.
Он переделать мир хотел, чтоб был счастливым каждый, а сам на ниточке висел: ведь был солдат бумажный.
Он был бы рад - в огонь и в дым, за вас погибнуть дважды, но потешались вы над ним: ведь был солдат бумажный.
Не доверяли вы ему своих секретов важных, а почему? А потому, что был солдат бумажный.
А он судьбу свою кляня Не тихой жизни жаждал. И все просил: огня, огня. Забыв, что он бумажный.
В огонь? Ну что ж, иди! Идешь? И он шагнул однажды, и там сгорел он ни за грош: ведь был солдат бумажный.
1959
- У парижского спаниеля
У парижского спаниеля лик французского короля, Не погибшего на эшафоте, а достигшего славы и лени. На бочок паричок рыжеватый, милосердие в каждом движеньи, А в глазах, голубых и счастливых, отражается жизнь и земля.
На бульваре Распай, как обычно, господин Доминик у руля. И в его ресторанчике светлом заправляют полднавные тени, Петербургскою лентой и салфеткой прикрывая от пятен колени, Розу красную в лацкан вонзая, скатерть белую с хрустом стеля.
Эту землю с отливом зеленым между нами по горстке деля, Как стараются неутомимо Бог, природа, судьба, Провиденье, короли, спаниели и розы и питейные все заведения. Сколько мудрости в этом законе, ну и грусти порой - voila.
Если есть еще позднее слово, пусть замолвят его обо мне. Я прошу не о вечном блаженстве -- о минуте возвышенноуй пробы, Где уместны, конечно, утраты и отчаянья даже, Но чтобы милосердие в каждом движении и красавица в каждом окне. Где уместны, конечно, утраты и отчаянья даже, Но чтобы милосердие в каждом движении и красавица в каждом окне.
Часовые любви
G C Часовые любви на Петровке стоят.
H7 E7 Часовые любви у Никитских не спят.
A7 Dm Ee7 Часовые любви по Арбату идут неизменно.
Am E7 Am Часовым полагается смена.
Am G7 C C G7 C О великая вечная армия, где невластны слова и рубли
Dm Am E7 Am Где все рядовые, ведь маршалов нет у любви. Пусть поход никогда ваш не кончится. Признаю только эти войска. Сквозь зимы и вьюги к Москве подступает весна.
Часовые любви на Петровке стояят. Часовые любви у Никитских не спят. Часовые любви по Арбату идут неизменно. Часовым полагается смена.
Чудесный вальс
Am E7 Am Музыкант в лесу, под деревом, наигрывает вальс.
H7 E7 Он наигрывает вальс то ласково, то страстно. G7 C E7 Am Что касается меня, то я опять гляжу на Вас,
Dm Am E7 Am А Вы глядите на него, а он глядит в пространство.
Целый век играет музыка, затянулся наш пикник. Тот пикник, где пьют и плачат, любят и бросают. Музыкант приник губами к флейте, как я бы к вам приник, Но вы, наверно, тот родник, который не спасает.
А музыкант играет вальс, и он не видит ничего. Он стоит к стволу березовому прислонясь плечами. И березовые ветки вместо пальцев у него. А глаза его березовые строги и печальны.
Третий век играет музыка, затянулся наш роман. Он затянулся в узелок, горит он - не сгорает. Так давайте ж успокоимся, разойдемся по домам. Но вы глядите на него, а музыкант играет.
Я вновь повстречался с надеждой
О.Чухонцеву
Am E7 Am Я вновь повстречался с надеждой. Приятная встреча. C G7 C Она проживает все там же, то я был далече.
Dm Am Все то же на ней из поплина счастливое платье.
E7 Am Все так же горяч ее взор, устремленный в века,
Dm Ты наша сестра, мы твои торопливые братья.
Am E7 Am Нам трудно поверить, что жизнь коротка.
А разве ж ты нам обещала чертоги златые. Мы сами себе их рисуем, пока молодые. Мы сами себе сочиняем и песни и судьбы, И горе тому, кто одернет не-вовремя нас. Ты наша сестра, мы твои торопливые судьи, Нам выпало счастье, да скрылось из глаз.
Когда бы любовь и надежду связать воедино. Какая бы, трудно поверить, возникла б картина. Какие бы нас миновали напрасные муки, И только прекрасные муки глядели б с чела. Ты наша сестра, что ж так долго мы были в разлуке. Нас юность сводила, да старость свела.
Я пишу исторический роман
Em H7 Em Am В склянке темного стекла из под импортного пива
Em H7 Em Роза красная цвела гордо и неторопливо. Исторический роман сочинял я понемногу, Пробираясь, как в туман, от пролога к эпилогу.
Em
Каждый пишет что он слышит,
Каждый слышит, как он дышит.
Am
Как он дышит, так и пишет,
H7
Не стараясь угодить.
Em Am
Та природа захотела. Почему - не наше дело,
Em H7 Em
Для чего, не нам судить.
Были дали голубы, было вымысла в избытке И из собственной судьбы я выдергивал по нитке В путь героя снаряжал, наводил о прошлом ссправки И поручиком в отставке сам себя воображал
Вымысел не есть обман, замысел - еще не точка. Дайте ж дописать роман до последнего листочка. И пока еще жива роза красная в бутылке, Дайте выкрикнуть слова, что давно лежат в копилке.
Песенка о песенке Am C Песенка короткая, как жизнь сама,
Dm Где-то в дороге услышанная.
У нее пронзительные слова, Am У нее пронзительные слова, E7 У нее пронзительные слова,
Am А мелодия почти что возвышенная!
Она возникает с рассветом вдруг, Медлить и врать не обученная. Она как надежда из первых рук (3 раза) В дар от природы полученная.
Из двери к двери, из окна в окно Вслед за тобой она тянется. Все пройдет, чему суждено (3 раза) Только она и останется.
Повторяется 1 куплет