Выбрать главу
Его отбросило волной — Её прибило. Она была его женой, Она любила.
Не приближаясь, стороной Идет по кромке. По самой кромке от взрывной Его воронки.
Была ещё одна вдова В толпе гудящей. Любовь имеет все права Быть настоящей.
Друзья, сватья и кумовья — Не на черта ли? А ей остались сыновья С его чертами.

1981

Была я баба нежная — а стала баба снежная…

Была я баба нежная — А стала баба снежная. Стою ничьей женой Под горкой ледяной.
Была я баба нежная — А стала баба снежная. Вот и вся любовь! Вот и нос — морковь, И колпак из ведра, И метла у бедра…
Была я баба нежная, А стала баба снежная. А глаза мои страшны, А глаза мои смешны, А глаза мои — из угля, А черны — видать, грешны.
Была я баба нежная — А стала баба снежная… И стою, смеюсь. Зареветь боюсь. Потому что я считаю: Зареву — сейчас растаю.

1977

Посвящение Галичу

Былое нельзя воротить, а грядущее катится. Два бога над нами, два бога: покой и комфорт. А все-таки жаль, что нельзя Александра Аркадьича[1] Нечаянно встретить в метро Аэропорт.
Поэт о своём не болеет, он все — об общественном. Метелям — мести, а капелям — всегда моросить. А все-таки жаль, что хотя бы о самом существенном Его самолично нельзя наконец расспросить.
Мы выйдем на воздух, пройдемся и сядем на лавочку. И будет бежать и спешить Ленинградский проспект. Возьмётся за сердце и скажет спокойно и ласково: — Какой же в истории вас беспокоит аспект?
Вот майская веточка — белая, будто на выданье, Давно позабыла уже о минувшей зиме. — Простите мне, деточка, — скажет он, — всё-то я выдумал! Куда как прекрасно живётся на нашей земле!
Мы с лавочки встанем, на этом беседа закончится. Я тихо пойду, и покой воцарится в душе. Мне больше спросить у него ни о чем не захочется, А если захочется — я не успею уже.
Былое нельзя воротить, а грядущее катится. Два бога над нами, два бога: покой и комфорт. А всё-таки жаль, что нельзя Александра Аркадьича Нечаянно встретить в метро Аэропорт.

1979

В нашей жизни стало пусто…

В нашей жизни стало пусто. Не вернёшь себя назад. Где вы, пирожки с капустой? Где ты, райский аромат?
Продавали по соседству, Там, у Сретенских ворот. Меня баловало детство — Всё теперь наоборот.
Мне уже все двадцать с гаком. Как летят мои года! Не забуду сушки с маком, Не забуду никогда.
О, мороженщик-шарманщик! О, любви запретной бес! Мне фруктового стаканчик Нынче нужен позарез…
Где вы, уличные сласти? Где бушующие страсти? Где ты, святочный уют? Ничего не продают…
Я свое заброшу дело, Я пойду, куда давно Я уже пойти хотела — В престарелое кино.
И откроются киоски, Только выйду из кино. Тётка с видом эскимоски Мне протянет эскимо.
Я пойму: в Москву большую Опустилось божество. Пирожки с капустой чую, Ощущаю божество…

1979

В стиле ретро, в стиле диско…

Посвящается А.Суханову

В стиле ретро, в стиле диско — Я любой к тебе примерю… Сядь со мною близко-близко. Я совсем тебе не верю!
Вот косынка кружевная С золотистою каймою… Сядь, поговори со мною. Сядь, поговори со мною.
В ритме вальса, в ритме танго… В мой удел не проникая! У тебя, мой милый, тайна — Ты не говоришь, какая…
Видишь зеркальце резное С тонкой ручкой костяною? Сядь, поговори со мною! Сядь, поговори со мною…
Будто стороны родные, Для тебя открыты дали. Знаю, вороны ночные Над тобой не пролетали.
И покуда не коснулось Нас дыханье ледяное — Сядь, поговори со мною. Сядь, поговори со мною!
Ставни бьёт порывом ветра. Не могу, мой друг, сердиться. Пусть уж лучше в стиле ретро — Но не надо в стиле диско!
Не случайно мир я мерю Грустной мерою земною. Сядь, поговори со мною — Я тогда тебе поверю!

1980

В стране, где женщин никогда не звали Агнесс…

В стране, где женщин никогда не звали Агнесс, Едва ль Агнесс иль Агния, зато Бывали опыты, поставлен был диагноз, Хотя никто его не чувствует, никто В стране, где женщин никогда не звали Агнесс, Нет, кто-то пробовал необщие пути, Пролепетать случалось: "Милая, ты ангел. Но ты не Агнесс все-таки, прости" Жить там, где женщин, ни одной, не звали Агнесс, Да и мужчин не звали Ричард никогда, Какая пагуба душе, какая наглость, Какая дикость, серость, варварство, беда.

К сюжету

В таких, как ты, я ничего не понимаю, таких, как ты, еще не приводил Господь, не понимаю, как и обнимаю и все держу зажатую щепоть.
Каким таким, скажи, меня нездешним ветром снесло туда, где даже дуновенья нет, но вот же я, и миллиметр за миллиметром наш межпланетный движется сюжет.

К неизвестному

В то время, как я эту землю обследую, хожу, прикрывая ладонью нутро, дитя, которое не знаю, не ведаю, ведет себя странно, как студент в метро.
И топочет ногами, и смеется не мудрствуя, то он вытащит весла, то утопит корму, и, похоже, он слушает какую-то музыку, понятную только ему одному;
вернуться

1

Александр Аркадьевич — Галич