Его отбросило волной —
Её прибило.
Она была его женой,
Она любила.
Не приближаясь, стороной
Идет по кромке.
По самой кромке от взрывной
Его воронки.
Была ещё одна вдова
В толпе гудящей.
Любовь имеет все права
Быть настоящей.
Друзья, сватья и кумовья —
Не на черта ли?
А ей остались сыновья
С его чертами.
1981
Была я баба нежная — а стала баба снежная…
Была я баба нежная —
А стала баба снежная.
Стою ничьей женой
Под горкой ледяной.
Была я баба нежная —
А стала баба снежная.
Вот и вся любовь!
Вот и нос — морковь,
И колпак из ведра,
И метла у бедра…
Была я баба нежная,
А стала баба снежная.
А глаза мои страшны,
А глаза мои смешны,
А глаза мои — из угля,
А черны — видать, грешны.
Была я баба нежная —
А стала баба снежная…
И стою, смеюсь. Зареветь боюсь.
Потому что я считаю:
Зареву — сейчас растаю.
1977
Посвящение Галичу
Былое нельзя воротить, а грядущее катится.
Два бога над нами, два бога: покой и комфорт.
А все-таки жаль, что нельзя Александра Аркадьича[1]
Нечаянно встретить в метро Аэропорт.
Поэт о своём не болеет, он все — об общественном.
Метелям — мести, а капелям — всегда моросить.
А все-таки жаль, что хотя бы о самом существенном
Его самолично нельзя наконец расспросить.
Мы выйдем на воздух, пройдемся и сядем на лавочку.
И будет бежать и спешить Ленинградский проспект.
Возьмётся за сердце и скажет спокойно и ласково:
— Какой же в истории вас беспокоит аспект?
Вот майская веточка — белая, будто на выданье,
Давно позабыла уже о минувшей зиме.
— Простите мне, деточка, — скажет он, — всё-то я выдумал!
Куда как прекрасно живётся на нашей земле!
Мы с лавочки встанем, на этом беседа закончится.
Я тихо пойду, и покой воцарится в душе.
Мне больше спросить у него ни о чем не захочется,
А если захочется — я не успею уже.
Былое нельзя воротить, а грядущее катится.
Два бога над нами, два бога: покой и комфорт.
А всё-таки жаль, что нельзя Александра Аркадьича
Нечаянно встретить в метро Аэропорт.
1979
В нашей жизни стало пусто…
В нашей жизни стало пусто.
Не вернёшь себя назад.
Где вы, пирожки с капустой?
Где ты, райский аромат?
Продавали по соседству,
Там, у Сретенских ворот.
Меня баловало детство —
Всё теперь наоборот.
Мне уже все двадцать с гаком.
Как летят мои года!
Не забуду сушки с маком,
Не забуду никогда.
О, мороженщик-шарманщик!
О, любви запретной бес!
Мне фруктового стаканчик
Нынче нужен позарез…
Где вы, уличные сласти?
Где бушующие страсти?
Где ты, святочный уют?
Ничего не продают…
Я свое заброшу дело,
Я пойду, куда давно
Я уже пойти хотела —
В престарелое кино.
И откроются киоски,
Только выйду из кино.
Тётка с видом эскимоски
Мне протянет эскимо.
Я пойму: в Москву большую
Опустилось божество.
Пирожки с капустой чую,
Ощущаю божество…
1979
В стиле ретро, в стиле диско…
Посвящается А.Суханову
В стиле ретро, в стиле диско —
Я любой к тебе примерю…
Сядь со мною близко-близко.
Я совсем тебе не верю!
Вот косынка кружевная
С золотистою каймою…
Сядь, поговори со мною.
Сядь, поговори со мною.
В ритме вальса, в ритме танго…
В мой удел не проникая!
У тебя, мой милый, тайна —
Ты не говоришь, какая…
Видишь зеркальце резное
С тонкой ручкой костяною?
Сядь, поговори со мною!
Сядь, поговори со мною…
Будто стороны родные,
Для тебя открыты дали.
Знаю, вороны ночные
Над тобой не пролетали.
И покуда не коснулось
Нас дыханье ледяное —
Сядь, поговори со мною.
Сядь, поговори со мною!
Ставни бьёт порывом ветра.
Не могу, мой друг, сердиться.
Пусть уж лучше в стиле ретро —
Но не надо в стиле диско!
Не случайно мир я мерю
Грустной мерою земною.
Сядь, поговори со мною —
Я тогда тебе поверю!
1980
В стране, где женщин никогда не звали Агнесс…
В стране, где женщин никогда не звали Агнесс,
Едва ль Агнесс иль Агния, зато
Бывали опыты, поставлен был диагноз,
Хотя никто его не чувствует, никто
В стране, где женщин никогда не звали Агнесс,
Нет, кто-то пробовал необщие пути,
Пролепетать случалось: "Милая, ты ангел.
Но ты не Агнесс все-таки, прости"
Жить там, где женщин, ни одной, не звали Агнесс,
Да и мужчин не звали Ричард никогда,
Какая пагуба душе, какая наглость,
Какая дикость, серость, варварство, беда.
К сюжету
В таких, как ты, я ничего не понимаю,
таких, как ты, еще не приводил Господь,
не понимаю, как и обнимаю
и все держу зажатую щепоть.
Каким таким, скажи, меня нездешним ветром
снесло туда, где даже дуновенья нет,
но вот же я, и миллиметр за миллиметром
наш межпланетный движется сюжет.
К неизвестному
В то время, как я эту землю обследую,
хожу, прикрывая ладонью нутро,
дитя, которое не знаю, не ведаю,
ведет себя странно, как студент в метро.
И топочет ногами, и смеется не мудрствуя,
то он вытащит весла, то утопит корму,
и, похоже, он слушает какую-то музыку,
понятную только ему одному;