Выбрать главу

Май 1888

Л. Н. ТОЛСТОМУ

Я знаю мир души твоей, Земному миру он не сроден: Земной мир соткан из цепей, А твой, как молодость, свободен. Не золотой телец твой бог, Не осквернен твой храм наживой. Ты перед торжищем тревог Стоишь, как жрец благочестивый. Ты как пророк явился нам, Тебе чужды пороки наши, И сладкой лести фимиам, И злом отравленные чаши. Ты хочешь небо низвести На нашу сумрачную землю… Остановясь на полпути, Тебе доверчиво я внемлю. Слежу за гением твоим, Горжусь его полетом смелым, Но в изумленьи оробелом Не смею следовать за ним!

11 июня 1888

В ДОРОГЕ

Верста, еще верста! Назад я бросил взор, Селенье скрылося за желтый косогор, Лишь церкви дальней крест сверкает в высоте, Да космы чучела желтеют на шесте, Как привидение, и дымных тучек стая Несется медленно, свой очерк изменяя… Я дальше ухожу… Верста, еще верста! Как знойный океан, сверкает высота. Я бросил взор назад — уж нет вдали селенья, Лазурью сонное сверкает отдаленье, И небо знойное, лобзаяся с землей, Как тайну прячет даль… Так годы чередой, Как версты пестрые, проходят перед нами, И смотрим мы назад пугливыми очами; Но память бледная, как синий небосклон, Скрывает прошлого невозмутимый сон… И только дни любви, как крест далекий храма, На небе бытия спокойно и упрямо Сверкают дольше всех внимательным очам, И смотрим мы вперед, и небо видим там.

25 июня 1888

ВДОХНОВЕНИЕ

Как хорошо, при лампе одинокой, В тиши ночей обдумывать свой труд! Душа кипит, и образы — плывут, Как Млечный Путь, толпою звездоокой. Младенческий и сладостный восторг Стесняет грудь. Слеза дрожит во взоре. Счастливая! Бoг грез ее исторг Из родников растаявшего горя. Еще к земле прикован чуткий слух, Но к небесам уже подъяты крылья. Еще порыв, еще одно усилье, И новый мир объемлет гордый дух. Для жарких снов раскрыт чертог ума, И памяти рассеянная тьма Яснеет вновь… Былое — воскресает. Но кончен труд, остыл сердечный жар. Развеялись виденья милых чар… Алтарь погас… И жертва — остывает…

2 июля 1888

* Вдали, как чуткий страж, почиет лес безмолвный *

Вдали, как чуткий страж, почиет лес безмолвный Стеной узорною; румянец золотой Угаснувшего дня не тает в бездне, полной Глубокой вечностью и звездной глубиной. И тихо в небесах, и тишина немая Объемлет ласково спокойный мрак долин, Лишь слышно, как река шумит, не умолкая, Стремясь расторгнуть плен стеснительных плотин. Но в чуткой тишине так много тайной жизни, Что кажется, мой друг, оставленный вдали, Ко мне твой тихий вздох и ропот укоризны Ночные ветерки, волнуясь, принесли.

25 июля 1888

СОН

Мне снилося: мы шли по степи ароматной, Кругом темнела ночь спокойная; вдали Теснились выси скал. В лазури необъятной Горели зерна звезд — светильники земли. И чувствовали мы, что с нами кто-то рядом, Чуть зримый, молодой, таинственно идет; Он не блистал красой и не блистал нарядом, Он тих и бледен был, как месяц в лоне вод. Нам было хорошо со спутником туманным, Казалось, он сердца восторгом обжигал; Но вот шатнулся мрак шатром благоуханным, И дымная роса поднялася от скал… И спутник наш поплыл с неверными тенями. Он к небу улетал, в лазоревое дно, — И там, где он исчез, — как светлое вино, Разлилася заря багряными струями. И стало грустно мне… И, в страхе пробужденный, Я жадно стал искать разгадки тайной сна… И вот увидел я, печальный и смущенный, Что у тебя в косе мерцает седина. Я разгадал свой сон!.. То юность улетела, Как спутник призрачный!.. 0, друг мой дорогой! Она покинуть нас совсем еще не смела И светит издали нам тихою зарей…