1906
Когда пройдут стремленья молодые,
Остынет кровь, поработится ум, —
Опять взгляни на звезды золотые,
Опять ручья подслушай тихий шум.
И вновь найдешь душе успокоенье, —
Они всё те ж, все так же молоды,
У них нет дум, заботы и гоненья,
Для них мечта — и битвы и труды!
Свободный дух им вызвал жизнь однажды:
Хор ясных звезд — светить земле в ночи,
Ручей — поить измученных от жажды…
Всё тот же плеск и те же все лучи!
А ты, дитя смеющейся природы,
Ты много раз меняешься душой:
То просишь дней ликующей свободы,
То цепь куешь для жизни молодой.
Твой взор погас, чело твое в морщинах,
Ты слаб и хил, любовь твоя прошла.
Ты — точно раб на шумных именинах,
И жизнь тебе, как прежде, немила!
А помнишь ли — и ты был прежде молод,
Ты зло клеймил, свободу создавал,
Грозил врагам… Повеял жизни холод
И умертвил, как сад, твой идеал!
Припомни же стремленья молодые,
Свою борьбу, отвагу первых дум!
Опять взгляни на звезды золотые
И у ручья подслушай прежний шум!
1906
Тишина. Снега в долине.
Месяц в мирной половине
Наклонился над землей.
Редких звезд сверкают глазки,
И хрустальные, как в сказке,
Дерева свои подвязки
Опустили с бахромой.
В белоснежной зимней ночи
Неподвижность видят очи
Да луны полукольцо.
Прохожу немую степь я,
Все полно великолепья,
И алмазные отрепья
С веток падают в лицо.
Всё в беззвучном бреде дремлет,
Сердце спит. Оно не внемлет
Полумертвой тишине.
Дремлет разум молчаливо,
Но природа боязливо
Притаилась, и ревниво
О забвеньи шепчет мне…
1906
Ломка! Новая Россия
Из развалин — старых груд —
Появилась как стихия,
Люди грабят, бьют и жгут.
И померк Восток наш Дальний
С блеском царского венца
Перед новой наковальней
Рокового кузнеца.
И кузнец тот — поколенье,
Народившееся вновь,
Новой мысли откровенье,
Новой жизни плоть и кровь!
Прикоснувшись к старым ранам,
Поколеблет, потрясет,
Пронесется ураганом
Новой жизни смутный ход.
И, сметая пережитки,
Предрассудки старых дней,
Развернет на новом свитке
Торжество иных идей.
И, как феникс величавый,
Из мгновенного костра
Русь воспрянет с новой славой
В час свободы и утра.
1906
* Я весла опустил, плыву я по теченью *
Я весла опустил, плыву я по теченью
Все дальше, дальше вниз, и недалек к паденью,
Где злой круговорот бесчувственной волны
Все шире яму вьет из влажной глубины.
Я падаю почти, я изнемог, я стражду!
Но все не гибели, а жизни больше жажду,
И перед бездною щемящею пучин,
Как прежде, остаюсь оставлен и — один!
Где силы взять еще для бешенства невзгоды?
Я знал печальные, мучительные годы,
Но хуже я не знал жестокого мгновенья.
Я весла опустил! Паденье — так паденье!
1906
Заглохший сад усыпан весь листвою.
Прощальный луч глядит из-за ветвей.
Не нагляжусь вечернею зарею,
Не надышусь дыханием аллей.
Как нежный сон воспоминанья, сладок
Моим мечтам день осени сырой…
Немая грусть, и немощь, и упадок
Везде, на всем, с прощальной красотой.
Заглохший сад мне шепчет отовсюду:
Была весна, и встречу вновь весну.
И в тишине я радуюсь, как чуду,
И сумраку, и немощному сну.
1906
Пройдут года, пройдут народы,
Но не пройдет одна любовь, —
В хаосе гибнущей природы
Она живой воскреснет вновь!
Я как-то видел сон печальный:
На мне бряцали кандалы,
А надо мной, в лазури дальней,
Кричали дикие орлы.
Я изнывал от тяжкой жажды
И, полн мучительной тоски,
Бессильно падал не однажды
На раскаленные пески.
Но торопил мой шаг тяжелый
Медносверкающий конвой,
А день, горячий и веселый,
Дышал уж близкою грозой!
И вот огонь блеснул за тучей,
Загромыхал протяжно гром,
Песок завихрился сыпучий,
И полил светлый дождь ручьем.
Пахнуло влагой благодатной
На утомленное лицо;
Пронесся ветер ароматный,
Сверкнуло радуги кольцо.
Не знаю, тучи шли откуда,
Но, лишь промчалася гроза,
Свершилось радостное чудо,
И жизнью вспыхнули глаза.
Замолк последний рокот стона,
И цепи ржавые, в пыли,
Как жезл священный Аарона,
Гирляндой пышной расцвели!