Забивши клин на пролетариатеС его вульгарной классовой борьбой,Он по утрам пил кофий бы в халатеИз чашечки с каемкой голубой.
С Надюшей летом ездил бы на воды,Играл бы в буриме в кругу коллегИ вечно жил бы в памяти народа,Как глубоко приличный человек.
„Закончен творческий простой…“
Закончен творческий простой,И вновь, друзья, я с вами вместе,Российский правдоруб простой,Невольник НТВ и чести.
Мое разящее пероК борьбе по-прежнему готово,Все так же метко и остроМое решающее слово.
Защитник павших и сирот,Бельмо в глазу бездушной власти,Я всей душою за народ,Поскольку сам народ отчасти.
Я весь ему принадлежу —И в этом высшая награда.На нем стоял, на нем сижу,На нем и лягу, если надо.
Застойная песнь
Не говори мне про застой,Не береди больную душу,Мне прожужжали им все уши,Меня тошнит от темы той.
Не говори мне про застой,Про то, что Брежнев в нем виновен,А я-то думал, что Бетховен,Ну, в крайнем случае, Толстой.
Не говори мне про застой,Про то, что нет в стране валюты,Ведь нашей близости минутыЛетят со страшной быстротой.
Не говори мне про застой,И про инфляцию не надо,И в даль арендного подрядаМечтою не мани пустой.
Не говори мне про застой,Не объясняй его причину,Не убивай во мне мужчинуСвоей наивностью святой,Дай мне отпить любви настой!
Заявление для печати
„Я хочу пойти в МГИМО, но я боюсь, что в эту фирму не берут дебилов.“
Я б вступил в писателей Союз,Чтоб улучшить свой моральный климат,Только, честно говоря, боюсь,Что они меня туда не примут.
Там у них крутые мужики,Знающие толк в литературе,На фига нужны им леваки,Разной нахватавшиеся дури?
Это так. Но разве ж я левак,Хоть и волос кучерявый малость?У меня прадедушка словак,От него и метрика осталась.
Я корову с „ятями“ пишу,Я прочел Проскурина до корки,Я в упор на дух не выношуРазных там Еременок да Коркий.
Пусть масонский точат мастерокПод аплодисменты Уолл-стрита,Не заменит мне весь ихний рокНашего разбитого корыта.
Ядовитой брызгая слюной,Пусть исходит злобою Арабов,Что готов продать свой край роднойЗа пучок соленых баобабов.
Им не отскрести поганых рукОт золы отеческих пожарищ.Заявляю вам, товарищ Друк, —Вы теперь мне больше не товарищ!
Мы сметем вас с нашего пути,Всех, по ком давно рыдает стенка,Так что, Нина Юрьевна, прости,Вы теперь мне больше — не Искренко!
Мне большое дело по плечу,И, душой стремясь к добру и свету,Я в Союз писателей хочу,Так хочу, что просто мочи нету.
Землекоп
Вот землекоп траншею роет,Вгрызаясь в грунтЗа пядью пядь.То пыль со лба стряхнет порою,То потную откинет прядь.
Русоволосый, конопатый,Предрасположенный к вину,Сжимая верную лопату,Кряхтя, уходит в глубину.
Вот он в земле почти по шею,Вот он совсем пропал из глаз.Растет и ширится траншея,Такая нужная для нас.
А завтра утромВ час рассветныйСюда он явится опятьИ будет столь же беззаветноЕе обратно засыпать.
О, Русь, загадочная Русь,Никак в тебе не разберусь.
„Зря обидел я Альфреда…“
В ответ на статью в „Известиях“.
Зря обидел я Альфреда,Ради красного словца,Не похож на людоедаНи с какого он конца.
Обаятельный мужчинаЗрелых лет, в расцвете сил,Никогда он сроду чина„Штурмбаннфюрер“ не носил.
Лишь запаса лейтенантомСтал, закончив ЛГУ,В чем могу поклясться Кантом,И нисколько не солгу.
И в рядах зондеркомандыНе провел Альфред ни дня,Сионистской пропагандыЭто грязная стряпня.