Иной из нас в душевной лениНет-нет, да и махнет рукой,Отдать, мол, их к едрене фене,Один хрен пользы никакой.
Но гневно голос возвышая,Я так скажу ему в ответ:— Возможно, польза небольшая,Но и вреда большого нет.
Пускай политики решают,Не будем в это дело лезть.А мне Курилы не мешают,И пусть уж будут, раз уж есть.
„Об этом, товарищ, не вспомнить нельзя…“
Об этом, товарищ, не вспомнить нельзя,А вспомнить не стоит труда.В одном комитете служили друзья,Центральным он звался тогда.
Советский народ они дружно велиПод знаменем взад и впередИ даже представить себе не могли,Что фишка другая попрет.
Внезапно штурвал отпустил рулевой,О чем-то задумавшись вдруг,И судно накрыло волной штормовой,И все потемнело вокруг.
И оба покинули борт корабля,Но каждый на шлюпке своей,Но что характерно — опять у руляВстал каждый из наших друзей.
Обоих года не согнули дугой,Лишь только добавив седин,И в полном порядке один и другой,И каждый себе господин.
И все, чем мужчине пристало блистатьВ избытке у каждого есть —Красивое имя, высокая стать,Ум, совесть, короче, и честь.
„Одиноко брожу средь толпы я…“
Одиноко брожу средь толпы яИ не вижу мне равного в ней.До чего же все люди тупые,До чего же их всех я умней.
Все другие гораздо тупее,Нет такого, чтоб равен был мне.Лишь один себе равен в толпе я.Лишь один. Да и то не вполне.
„Она лежала на кровати…“
Она лежала на кровати,Губу от страсти закусив,А я стоял над ней в халате,Ошеломительно красив.
Она мою пыталась шеюРуками жадными обнять,Ей так хотелось быть моею.И здесь я мог ее понять.
„Они неделю тут трендели…“
Они неделю тут трендели,А мы неделю напролетУ телевизоров сиделиИ вслух гадали, чья возьмет.
А в довершение картиныУ них в мозгу возник сюжет,Как к ним из знойной АргентиныПриедет доктор Пиночет.
А мы по вековой привычке,От дедов перешедшей в нас,Смели с прилавков соль и спичкиИ мыла взяли про запас.
Не первый раз нас тут обули,И все бы было ничего,Но что хохлам в футбол продули —Вот что обиднее всего!
„Опа-опа-опа-опа…“
Опа-опа-опа-опа,Ламца-дрица-гоп-ца-ца!Веселись-гуляй Европа!Жди, Америка, конца!
Пролетел я мимо кассы,Не касаяся земли,Ой, вы, баксы, мои баксы,Как меня вы подвели!
А копил бы, скажем, евро,Как практичные друзья,Ан, глядишь, и стал бы первыйНа деревне парень я.
Опять к NN
И за что такую тлюЯ, козел, тебя люблю?
Орёл
Такого, блядь, как я орлаМир сроду не видал!Я „спрайт“ херачил из горлаИ „твиксом“ заедал.
„Оставил мясо я на кухне…“
Оставил мясо я на кухне,А сам пошел в консерваторию,Оно возьми да и протухни,Такая вышла с ним история.
Но над утратой я не плачуИ на судьбу роптать не смею,Ведь стал духовно я богаче,Хотя физически беднее.
„От униженья и обиды…“
От униженья и обидыТряслась страна буквально вся,Следя, как прихвостни ФемидыСломить пытались Михася.
Но не дождался враг добычи,И показав Фемиде хрен,Откинулся намедни с кичиПростой российский бизнесмен.
И снова дышится легко нам,И сердце рвется к облакам,Наш бизнес чист перед законом,Поскольку он в законе сам.
„Ответь мне, искусственный спутник Земли…“
Ответь мне, искусственный спутник Земли,Продукт необузданной мысли,Зачем ты летаешь от дома вдалиВ космической гибельной выси?