Взамен того, чтоб в холодке,Колеблем сквозняком,Висеть спокойно на шнурке,Прикрыв лицо платком.
„В помойке роется старушка…“
В помойке роется старушкаНа пропитания предмет,Заплесневелая горбушка —Ее бесхитростный обед.
Горбушку съест, попьет из лужи,Взлетит на ветку — и поет,Покуда солнце не зайдет.А там, глядишь, пора на ужин…
„В тоске французы, в панике японцы…“
В тоске французы, в панике японцы,Поник зулус кудрявой головой,Как с дуба рухнул индекс Доу-Джонса,Что предвещает кризис мировой.
На биржах Рима, Токио, ПарижаАнархия, смятенье и разброд —Курс акций опускается все ниже,Накал страстей растет, наоборот.
Но лично я тревогу бить не стану —Вселенский этот хипеш не про нас —Что Джонс, что Доу нам по барабану,Да нам и Джоуль с Ленцем не указ.
Все тихо-мирно в нашем огороде,Нас греет свет далеких маяков,Которые зажгли Сергей МавродиИ незабвенный Леня Голубков.
Василию Белову (другому)
Нам тайный умысел неведомТого, в чьих пальцах жизни нить.Однажды мы пошли с соседомНа хутор бабочек ловить.
Среди занятий мне знакомых,А им давно потерян счет,Пожалуй, ловля насекомыхСильней других меня влечет.
Итак, мы вышли спозаранок,Чтоб избежать ненужных встречИ шаловливых хуторянокНескромных взоров не привлечь.
Ступая плавно друг за другом,Держа сачки наперевес,Мы шли цветущим майским лугомПод голубым шатром небес.
„Была весна“ (конец цитаты).Ручей поблизости звенел,На ветках пели демократы,Повсюду Травкин зеленел.
Вдруг из кустов раздался выстрел,И мой сосед, взмахнув сачком,Вначале резко ход убыстрил,Но вслед за тем упал ничком.
Как написала бы про этоГазета „Красная звезда“:„Кто хоть однажды видел это,Тот не забудет никогда“.
Пробила вражеская пуляНавылет сердце в трех местах.Но кто же, кто же, карауляСоседа, прятался в кустах?
Кто смерти был его причиной?Чей палец потянул курок?Под чьей, товарищи, личинойСкрывался беспощадный рок?
Где тот неведомый компьютер,Чьей воле слепо подчинясь,Пошли с соседом мы на хуторВ тот страшный день и страшный час?
Смешны подобные вопросы,Когда сокрытыя в тени,Вращая тайныя колесы,Шуршат зловещия ремни.
И мы — что бабочки, что мушки,Что человеки, что грибы —Всего лишь жалкие игрушкиВ руках безжалостной судьбы.
Версия
— Не ходи, Суворов, через Альпы, —Говорил ему Наполеон.— Здесь твои орлы оставят скальпы,У меня тут войска — миллион.
Говорю тебе я как коллеге,Как стратег стратегу говорю,Здесь твои померзнут печенегиНа конфуз российскому царю.
Знаю, ты привык в бою жестокомДобывать викторию штыком,Но махать под старость альпенштокомНужно быть последним дураком.
Но упрямый проявляя норов,В ратной сформированный борьбе,Александр Васильевич СуворовПро себя подумал: „Хрен тебе“.
И светлейший грянул, как из пушки,Так, что оборвалось все внутри:— Солдатушки, бравы ребятушки,Чудо вы мои богатыри!
Нам ли узурпатора бояться?!Бог не выдаст, не сожрет свинья!Где не пропадала наша, братцы?!Делай, православные, как я!
И, знаменьем осенившись крестным,Граф по склону первым заскользил,Этот миг на полотне известномСуриков, как мог, отобразил.
Так накрылась карта БонапартаНи за грош, пардон, ни за сантим.…С той поры мы в зимних видах спортаДелаем француза, как хотим.
Вертикальный срез
Посвящается А. С.