Или мерещится озеро духов?
Мне ли? Конечно, конечно, и мне.
Н. Качиной
Иду, счастливый, про себя толкую,
в горах легко мечтания творить.
Великий Бог! За красоту такую
я буду век тебя благодарить.
За ветерок, что память навевает,
и за друзей, с которыми легко.
А где-то там цветочки поливает
моя жена далеко-далеко.
На ней сегодня легкая одежда,
и рядом нет ни снега, ни камней,
но есть цветы, и есть ее надежда,
и мысли, словно ласточки, ко мне.
Не надо ей ни денег, ни машины,
скорей бы только времечко прошло.
Ну почему нельзя мне без вершины?
И без нее на свете хорошо.
СОН
Обложили свинцовые тучи,
беспросветная серая мгла.
А вершина все круче и круче,
где душа моя быть не могла.
Ни товарища нет, ни веревки,
но сомнения выбросил вниз
и на крыльях без всякой страховки,
как орел – на опасный карниз.
По нему из тягучего плена
выбираюсь и радуюсь я:
словно праздник вверху, перемена –
золотая вершина моя!
Вот все ближе, совсем уже близко…
Чей-то голос знакомый поет…
И срываюсь я.
И обелиском
надо мною вершина плывет.
«МА ВИ»
Погода менялась, трудней становилось,
летела крупа и окутала мгла.
Красивая девушка остановилась
и до вершины дойти не смогла.
И ей восхождение не засчитали,
и не трагедия это, не смерть.
Но только, решенье когда зачитали,
то мне на нее было больно смотреть.
С горами, сказала, навек завязала.
Хотелось мне крикнуть: «Подумай! Вернись!».
Из цирка вершин, из огромного зала,
не глянув на горы, ушла она вниз.
А я все лелеял мечту голубую,
и, что «се ля ви», хорошо понимал,
но долго еще в непогоду любую
красивую девушку все вспоминал.
И вот я ее неожиданно встретил.
И то ли судьба, но такая «ма ви»,
и не было парня счастливей на свете,
и не было в мире красивей любви.
«се ля ви» (франц.) – такова жизнь,
«ма ви» – моя жизнь.
РАЗЛУКА
Поднимаюсь на новую гору,
высоту и разлуку терпя.
Я не помню последнюю ссору,
я иду от тебя до тебя.
Где-то рядом срываются капли,
и на льдинках играют огни,
и, как ядра, проносятся камни,
но меня не заденут они.
В камень-кремень я крюк забиваю,
я ловлю напряжение ртом
и на миг о тебе забываю,
чтобы с нежностью вспомнить потом.
И о срыве не может быть речи,
если крюк забиваешь любя.
И не будет счастливее встречи,
и не будет прекрасней тебя.
Оставь ненужное «прости»,
скажи: «Устала я с тобою»
и в одиночку быть с судьбою
ты не меня, ее проси.
Ты поворот давно искала.
Решай: сейчас иль никогда,
пока еще на теплых скалах,
как слезы – талая вода.
В ущелье брось обломки ссоры,
веревкой дружбы обвяжись.
Прекрасна, словно эти горы,
трудна, как эти горы, жизнь.
СТАРИКИ-АЛЬПИНИСТЫ
А. и Н. Ивановым
Старики-альпинисты на даче поют,
теплый вечер на память нанизан,
и хмельное вино, словно молодость, пьют
и идут у любви по карнизам.
И срывается друг, но веревка крепка!
И как песня – струя водопада!
И вершина близка, и надежна рука,
и наверх! И другого не надо!
И, шатаясь, потом с восхожденья бредут,
наскребая последнюю волю.
А внизу… Там тепло, там с победою ждут,
там цветы, там объятия вволю!
Мне б сейчас получить тот букетик цветов –
эдельвейсов пушистых! О, боже!
Я бы снова собрался, я снова готов –
по стене ледяной, непригожей!
Как над горной рекою гитара поет!
И ни денег не надо, ни дачи!
Не кончается он, самый яркий полет –
на сверкающий риск, на удачу!
… Догорели дрова, огонечек погас,
приближается серое утро.
Мы расходимся снова, но светится в нас
на вершинах открытое чудо.
СТАРЫЙ АЛЬПИНИСТ
Уютно в доме.
Суп горячий.
По телевизору кино.
Смотри, старик!
Но дух бродячий
куда-то тянет всё равно.
Туда, где пропасть
не страшила,
где можно волю проверять
и на своих седых вершинах
к полёту
душу примерять.
ПОДЛЯНКА
Стало все необычно безлико,
словно не было гор на земле.
На вершину высокого пика
заходить не позволили мне.
Был я многих сильней и смелее
и однажды товарищей спас,
но один оказался «умнее»
и усмешку держал на запас.
И обида надолго повисла,
долго мысли ненужные жгли,
хоть давно уже не было смысла,
те, кто сделал, далёко ушли.