Как будто меня провожает жена,Махни мне платочком из двери.Но только усы свои сбрей, старина.Не то я тебе не поверю.
С порога дорога идет на восток,На север уходит другая,Собачья упряжка, последний свисток.Прощай же, моя дорогая!
Из поэмы
«ДАЛЕКО НА ВОСТОКЕ»
О ТОМ, КАК ТАНКИ ИДУТ В АТАКУ
А пехоты и правда не было.Она утопала в песках,шла, захлебываясь пылью,едва дыша.Летчик, посланный на разведку,впереди неев облакахлетел как оторванная от тела душа.Он знал:за десять минут отсюда уже начинался бой.Проклятье!Он могэти сутки для нихсделать за десять минут.Если б можноих всехна канатахпотянуть вверх, за собой,поднять,перенестии поставитьза сто верст,там, где их ждут.Он делал над их головами смертельные номера:двойной разворот,штопор,двойной разворот.И смертельно усталые люди снизу хриплокричали «ура».Они понимали, что он им хочет помочьскоротать переход.
– Что ж, придется одним. —Майор потушил папиросу о клепку брони.Комиссар дострочил на планшетепоследнюю строчку жене.Начальник штаба молча кивнул:– Что ж, одни так одни, —и посмотрел на багровое солнце, плывшеев стороне.
Все посмотрели на солнце.Открыв верхние люкина всех,сколько было,танках,сдвинув на лоб очки,положив на поручни башен черные кожаные руки,танкисты смотрели на солнце,катившееся через пески.Не всем им завтра встретить восход под этимиоблаками.Майор поднялся на башню:За Родину!В бой!
Сигналист крест-накрест взмахнул флажками.И стальные люки с грохотом захлопнулись надголовой.В броневом стекле вниз и вверх метались холмы.Не было больше ни неба,ни солнца,только узкий кусокземли, в которую надо стрелять,только онии мы.Только мыи они,которых надо вдавить в этот песок.– За Родину —значит за наше правораз и навсегдабыть равными перед жизнью и смертью,если нужно – в этих песках.За мою мать,которая никогдане будет плакать, прося за сына,у чужеземца в ногах.
– За Родину —значит за наши русские в липах и тополях города,где ты бегал мальчишкой,где, если ты стоишь того,будет памятник твой.За любимую женщину,которая так горда,что плюнет в лицо тебе, если ты трусомвернешься домой.
Облитая бензином, кругом горела трава,майор, задыхаясь от дыма, вытер глаза чернымплатком,крикнул:– Вперед, за Родину!
Стрелок не расслышал слова,но по губам угадали, стреляя,повторил их беззвучным ртом.Снаряд ворвался в самую башню.На мгновение глухота,как будто страшно ударили в ухо.Стараясь содрать тишину,майор провел по лицу ладонью.Ладонь была залита,стрелок привалился к его плечу,как будто клонило ко сну.Майор рванул рукоять.Пулемет замолк.Замоку орудья разодран в куски.Но танк еще шел!Танк еще шел!Танк еще мог…Еще сквозь пробоину плыло небои летели пески.И вдруг застряли опять рванулся страшным рывком.– Денисов! —Водитель молчал.– Денисов! —Молчал.– Денис… —Майор качнулся вправо и влево в обнимкус мертвым стрелкоми, оторвав ослепшие пальцы,пролез вниз.Водительсидел, как всегда, – руки на рычагах.Посмертным усильем воли он выжал передний ход.
Исполняяего последнеежеланье,в мертвых зрачкахземля, как при жизни, еще летела вперед.Похоронный марш,слава,вечная память —это все потом.А пока на мокром от крови кресле тесно сидетьвдвоем.Майор отодвинул мертвого,повернул лицом к бронеи, дотянувшись до рычагов,прижался к его спине…
Семь танков уже горело.Справа,слеваи сзадибыли воткнуты в небо столбы дыма.Но согласно приказуоставшиеся в живыхшли, не глядя,шли мимо,мимо праха товарищей,мимо горящих могил,недописанных писем,не дожитых жизней.Перед смертью каждый из них попросилтолько горсть воды себеи победы в бою отчизне.Есть у танкистов команда:«Делай, как я!»Смерть не может прервать ее исполненья.Заместитель умершегоповторяет:– Делай, как я! —Умирает,и его заместительведет батальон в наступление.Экипаж твой убит.Но еще далеко до отбоя.и соседи не знают, что мертвым не прикажешь стрелять.