Эх, только бы выжить!..
Вернулись немногие.
И можно ли ставить любимым
В вину,
Что нравятся
Девочки им длинноногие,
Которые только рождались в войну?
И правда,
Как могут не нравиться весны,
Цветение,
Первый полет каблучков
И даже сожженные краскою космы,
Когда их хозяйкам
Семнадцать годков?
А годы, как листья
Осенние, кружатся.
И кажется часто,
Ровесницы, мне
В борьбе за любовь
Пригодится нам мужество
Не меньше, чем на войне!
1962
Сверстницам
Нине Новосельновой —
солдату и поэту
Где ж вы, одноклассницы-девчонки?
Через годы все гляжу вам вслед —
Стираные старые юбчонки
Треплет ветер предвоенных лет.
Кофточки, блестящие от глажки,
Тапочки, чиненные сто раз…
С полным основанием стиляжки
Посчитали б чучелами нас!
Было трудно. Всякое бывало.
Но остались мы освещены
Заревом отцовских идеалов,
Духу Революции верны.
Потому, когда, гремя в набаты,
Вдруг война к нам в детство ворвалась,
Так летели вы в военкоматы,
Тапочки, чиненные сто раз!
Помнить Люську, Люську-заводилу:
Нос — картошкой, а ресницы — лен?
Нашу Люську в братскую могилу
Проводил стрелковый батальон…
А Наташа? Робкая походка,
Первая тихоня из тихонь —
Бросилась к подбитой самоходке,
Бросилась к товарищам в огонь…
Не звенят солдатские медали,
Много лет, не просыпаясь, спят
Те, кто Волгограда не отдали,
Хоть тогда он назывался Сталинград.
Вы поймите, стильные девчонки,
Я не пожалею никогда,
Что носила старые юбчонки,
Что мужала в горькие года!
1962
Поклонись им по-русски!
С ветхой крыши заброшенного сарая
Прямо к звездам мальчишка взлетает в «ракете»…
Хорошо, что теперь в космонавтов играют,
А в войну не играют соседские дети.
Хорошо, что землянки зовут погребами,
Что не зарево в небе — заря,
И что девушки ходят теперь за грибами
В партизанские лагеря.
Хорошо… Но немые кричат обелиски.
Не сочтешь, не упомнишь солдатских могил…
Поклонись же по-русски им — низко-низко,
Тем, кто сердцем тебя заслонил.
1962
Автограф
В тот самый миг,
Когда умолкнет маршал
И к Мавзолею хлынет войск река,
В рядах,
Идущих триумфальным маршем,
Невидимые двинутся войска.
Пойдут и те,
Кто пал у Перекопа,
И кто в тифозном умирал бреду,
И кто в блокадном погибал аду,
И те,
Чью поступь слышала Европа.
В том, сорок пятом, памятном году.
Да, у Победы громкая походка,
Нельзя не услыхать ее шагов!
И расписался на рейхстаге четко
Колхозник из Рязани — Иванов.
Нет поучительней автографа на свете…
Идут в шинелях Иванова дети.
1962
Песня о кургане
Пахнет летом,
Пахнет мятой,
И над Волгой опускается туман.
В час свиданий,
В час заката
Приходи, мой родной, на курган.
Над курганом
Ураганом,
Все сметая, война пронеслась.
Здесь солдаты умирали,
Заслоняя сердцем нас.
У подножья
Обелиска
В карауле молодые деревца.
Сядем рядом,
Сядем близко,
Так, чтоб слышать друг друга сердца.
Мне милее
И дороже
Человека нигде не сыскать.
Разве может,
Нет, не может
Сердце здесь на кургане солгать…
1963
Парад в сорок первом
Наверное, товарищи,
не зря,
Любуясь шагом армии чеканным,
Другой —
тревожный —
праздник Октября
Припоминают нынче ветераны.
Была Москва
пургой заметена,
У Мавзолея ели коченели,
И шла по Красной площади
Война —
Усталая,
в простреленной шинели.
То батальоны
шли с передовой,
Шли на парад
окопные солдаты.
И рвались в небеса
аэростаты,
Качая удлиненной головой.
Терзали тело Подмосковья
рвы,
Убитых хоронил
снежок пушистый.
Сжимали горло
фронтовой Москвы
Траншеи наступающих фашистов.
А батальоны
шли с передовой,
Шли на парад
окопные солдаты.
Недаром в небесах
аэростаты
Качали удивленной головой…
Наверное, наверное,
не зря,
Любуясь шагом армии чеканным,
Всегда припоминают ветераны
Другой —
тревожный —
праздник Октября.