Как, после взрывов и разрывов,
Побыв у смерти на краю,
Солдаты радовались диву —
Пожить в санбатовском раю!
Но вот прошли недели — странно;
Еще закутанный в бинты,
Еще с полузажившей раной,
Опять в окопы рвешься ты!
Уже с сестричкой трали-вали
Тебя не тешат, а томят.
Порой случалось, что сбегали
На костылях из рая в ад.
И на пустое одеяло
Упав беспомощно ничком,
Тихонько слезы утирала
Сестричка детским кулачком…
1984
Воспоминание
Все было просто,
Как в кино,
По-бабьи ветер выл.
Ей было очень все равно,
Что он ее любил.
Но можно счастье подарить,
Себя не пожалев…
А крысы грызли сухари
В промерзшем блиндаже.
Закрыть глаза и целовать,
Хоть губы холодны.
Идет усталый, как солдат,
Четвертый год войны…
1984
Фронтовичка
На груди ордена и медали,
А в груди — острой льдинкою боль…
Никогда твоих слез не видали,
И никто не дрожал над тобой.
Никогда не была ты женою —
Женихов отобрала война…
Всю-то жизнь оставалась одною,
Женской радостью обделена,
Та, что в дни, когда вдруг покачнули
Лапы свастики дом наш земной,
Беззаветно рванулась под пули —
Красный крест замелькал за спиной…
1984
«Эта крымская осень…»
Эта крымская осень
Скорее похожа на лето
Наших нечерноземных,
Умеренных наших широт…
Не печалься, товарищ мой —
Песенка наша не спета:
Разве может огонь
Превратиться когда-нибудь
В лед?
Вот и стали легендами
Наши окопные были.
Я порой удивляюсь сама —
Неужели то было со мной?..
Эх, как мало осталось солдат,
Что «прописаны» были
На переднем краю,
В батальоне пехоты
Войной…
Чередою уходят годки,
Что в боях не убиты,
Меж собою и нами
Захлопнув свинцовую дверь.
Потому-то друг к другу,
Как будто бы сильным магнитом,
Так нас тянет теперь,
Нас, оставшихся, тянет теперь.
Мы навеки отмечены
Юности огненной метой,
Мы готовы, не сетуя,
Встретить последний поход…
Наша поздняя осень
Скорее похожа на лето —
Разве может огонь
Превратиться когда-нибудь
В лед?..
1985
«Дышали мы пороховою пылью…»
Дышали мы пороховою пылью,
При артналетах падали в кювет.
Совсем не все Матросовыми были,
А лишь Матросовым забвенья нет.
И то не всем.
Война — такое дело:
Порою без следа под корень жнет…
Да разве сердце почестей хотело,
Когда взлетало хриплое «вперед!»?
Нет, никого я упрекать не буду —
Откуда знать мильонов имена?..
И все же позабытых нет, покуда
Чтит неизвестных воинов страна…
1985
«Как давно мы скинули шинели…»
Как давно мы скинули шинели,
Юными ворвались на Парнас!
Ведь уже справляет юбилеи
Поколенье, что моложе нас…
1985
«Неужто для того рождались люди…»
Неужто для того рождались люди,
Чтоб мир порос забвения травой?..
Уже четвертой мировой не будет —
Лишь не было бы третьей мировой!
1985
«Прошу, любимый мой…»
Прошу, любимый мой,
Прости,
Когда бываю резковата:
Прошла неженские пути,
И самый первый —
Путь солдата.
Не при луне, не на гумне —
Безвестный раненый в траншее,
Припав, как суженый, ко мне,
Обнял отчаянно за шею.
И я, сжав зубы, поползла,
Таща его, в разрывах минных…
И «на гражданке» я была,
Сказать по совести… мужчиной.
Известно только кой-кому,
Что в нищете послевоенной
Слыла «добытчиком» в дому,
Копейке каждой знала цену…
А жизнь поэта — тоже бой,
Опять бойцовская дорога.
…За то, что я резка с тобой,
Меня судить не должен строго:
Не только пламенем войны,
Не только черным сорок первым
Обнажены, обожжены,
Искрят обугленные нервы.