— Дик, домой! Ты слышишь, домой!
Собака внимательно смотрит на Катю.
— Я же не знаю, где вы живете! У меня нет времени тебя упрашивать. Иди домой!
Собака махнула хвостом и побежала вперед. Катя поехала за ней.
Куранты бьют шесть раз.
По улицам едет первый троллейбус, идут первые прохожие.
Идут почтальоны.
Идут солдаты, которые ночевали в троллейбусе.
Шкипер приходит на баржу. Павлик уже встал. Он делает зарядку под радио. Шкипер ходит по барже:
— Катя давно ушла?
Павлик продолжает делать зарядку:
— В полночь.
Собака приводит Катю к небольшому трехэтажному дому. Сама находит нужный подъезд. Катя отдает ключ от машины лифтерше, выбегает на улицу.
Катя бежит по улице. Остановка троллейбуса. Катя выворачивает карманы — у нее ни копейки. Троллейбус уезжает. Катя снова бежит мимо расклейщиков афиш, молочницы и человека, который гуляет с собакой.
К барже подходит буксир. Павлик укрепляет на носу трос, и шкипер, босой, в простых брюках и без майки, помогает ему. На баржу по трапу поднимаются женщины. Куранты бьют семь раз.
Катя бежит по улице, у нее соскакивает туфель, она останавливается и, тяжело дыша, прислоняется к фонарному столбу. Рядом с ней тормозит парень на велосипеде. Видно, что он едет с работы.
— Я за тобой две остановки ехал. Здорово бегаешь.
Катя не обращает на него никакого внимания — она слишком устала.
— Может, тебя подвезти?
Велосипед едет по улице. Катя сидит на раме впереди парня.
Баржа отходит от причала. Шкипер и Павлик стоят на корме, смотрят на берег. Кати нет. Шкипер поворачивается и уходит в дом. Павлик садится на палубу, закуривает.
Баржа медленно идет по каналу к Москве-реке.
Катя подъезжает на велосипеде к причалу. Баржи нет. Катя хочет сойти, но парень удерживает ее, и вот уже они мчатся по набережной.
У Крымского моста догоняют баржу, едут рядом по набережной. Первым замечает Катю Павлик. Он весело прыгает на корме, зовет шкипера. Шкипер бежит на нос баржи, чтобы остановить буксир.
Трос, соединяющий баржу и буксир, дрогнул и тяжело обвис в воде.
Баржа остановилась.
Катя целует велосипедиста и с ходу, не задерживаясь, прыгает в реку. Она плывет к барже, влезает в лодку, подтягивается на деревянном киле и поднимается на палубу. Трос дернулся и потащил баржу за буксиром.
Велосипедист смотрит с набережной на уплывающую баржу. На корме шкипер обнимает Катю. Восемь раз бьют куранты.
«ДЕВОЧКА НАДЯ, ЧЕГО ТЕБЕ НАДО?»
Май уже в середине, а прохладно, особенно по вечерам. Белые в мае вечера, тревожные, и каждый похож на праздник или ожидание его.
Волга к вечеру желтая, темная, синяя. От близости ее, от преобладания надо всем, поскольку она здесь главная улица, воздух легкий, речной.
Отчаливает теплоход под марш «Прощание славянки», окошки на палубах желто светятся, с палуб машут руками неизвестно кому, платья в сумерках ярко белеют.
А музыка эта вечерняя, и оркестр из городского парка, и слова, возгласы — все отчетливо, отдельно слышно.
Как позже — всплеск рыбы на темной тихой воде.
Надя Смолина пожалела, что вышла из дома без кофты, в платье с короткими рукавами. Но возвращаться, как известно, не к добру, и она медленно спускалась по своей зеленой и наклонной слегка улице к Волге, где около новой гостиницы ее должна была ожидать машина.
Вышла Надя задолго до назначенного времени. Как на свидание — на этой простой мысли она себя поймала, вышагивая в сторону заката. Сумочка в руке, замшевая, покачивается. Платье, только что отглаженное, теплое еще от утюга, воротник свежий, белый. Легкость во всем.
Снизу, от реки, приближалась к ней, занимая неширокий тротуар, очень знакомая компания: Слава Малышев, с ним Лиза и еще двое ребят. Тех она знала меньше. Но видела этой весной почти каждый вечер. Долговязые, длинноволосые, в узких расклешенных брюках с разрезами, в ярких прозрачных куртках. В общем, довольно приятные ребята, похожие на солистов какого-нибудь конкурса «Алло, мы ищем таланты». Но была у них особенность в одежде, уже цирковая, что ли, — лампочки в разрезах брюк светились. Разноцветные, мелкие и яркости небольшой. Ничего подобного Надя не видела. Она даже приостановилась.
Слава негромко играл на гитаре, перевешенной через плечо. Лиза, высокая, длинноногая, в такой же короткой оранжевой куртке, прижималась к нему очень независимо — тем более что Надю она уже успела увидеть.