Митя стоял в дверях гостиной — легкий, вдохновенный.
— Прошу простить великодушно! — сказал он и обвел глазами присутствующих.
— Это как? — спросил Васенька.
— Дела чрезвычайной важности. Рад бы отложить, да не могу. Обстоятельства могут перемениться. Время дорого.
Он налил вина.
— Посошок на дорожку! — сказал он и крикнул: — Леша!
В дверях появился Леша.
— Трубу взял? — строго спросил Митя.
— Нет, — сказал Леша невнятно.
— Возьми.
Митя выпил, поклонился и вышел вон.
Светлана догнала уже на лестнице.
— Митя! Ради бога! Что случилось?
— Ничего, — сказал Митя просто. Он в плаще был, а в руках труба. — Просто я все слышал. Так получилось. Случайно. Но мне стало интересно, и я дослушал до конца. Ты извини. Это не нарочно.
— Что ты слышал? — не поняла Светлана.
— Все. Вот так. Прошу простить великодушно, — повторил Митя.
Некоторое время шли молча. Был вечер, но не поздний, — народу много на улицах было. Празднично горели витрины. Шли деловито, будто знают, куда идут.
— У тебя время есть? — спросил наконец Леша робко.
— Это с какой стороны поглядеть… — темно ответил Митя.
— Ну, сейчас? — пояснил Леша.
— А как ты думаешь?
— Думаю, есть, — сказал Леша мрачно.
— Согласен.
— Мне тут в одно место зайти надо. По работе. Хорошо бы… — сказал Леша и запнулся.
— Что хорошо бы? — спросил Митя.
— С тобой вместе зайти. Так надо. По работе.
— Делу время, потехе час, — сказал Митя твердо.
Прошли мимо празднично освещенного подъезда Оперного театра. Спектакль кончился, народ расходился. Миновали подъезд, деловито прошли сквозь толпу, дальше — дворами. Прошли вахтершу, которой Леша сказал «здрасьте» и кивнул на Митю — «этот со мной», потом долго шли длинными коридорами, лестницами — все вниз почему-то, — оказались в подвале, — Леша притормозил, схватился за какой-то прут, покачался, сказал ни к кому не обращаясь: «Балбесы», — дальше пошли, теперь наверх, коридором, опять дверь открыли золоченую с белым, — оказались в зале. Кресла были закрыты чехлами, в зале было полутемно, народу немного — вдали где-то, в первых рядах только, — а занавес — открыт.
Сцена представляла серебристую рощицу в печальный час заката. Озеро голубело вдалеке. Посредине рощицы возвышалось что-то огромное, на которое был накинут брезент. Одинокий рабочий, присев на корточки, с грохотом забивал гвоздь.
Леша быстрой походкой делового человека прошел к первым рядам. Митя — за ним. С кресел поднялся очень толстый мужчина, совершенно лысый.
— Вот, — сказал ему Леша, не здороваясь, и показал на Митю: — Замечательный парень. Все сделает.
— А система страховки? — задумчиво спросил толстый.
— Я отвечаю, — твердо сказал Леша. — И потом у парня совершенно невероятная прыгучесть…
И Митя понял, что разговор про него. Но смолчал.
— Ладно, — сказал толстый, — вы меня в могилу сгоните.
— А вы меня, — сказал Леша и, ловко вскочив на мостки, соединяющие зрительный зал со сценой, пробежал в рощицу и сдернул брезент.
Теперь посередине рощицы поблескивал изогнутый никелированный прут. Прут этот в изящном изгибе уносился на верх деревьев куда-то под самые колосники, потом обрывался вниз, в люк под сценой и выныривал снова, тоже из люка, но уже с противоположной стороны. Леша прыгнул на прут, покачался.
— Митя, — сказал он. — Иди сюда, Митя.
И Митя подошел.
— Это совсем не страшно, — сказал ему Леша обнадеживающе, хлопнул в ладоши и крикнул: — Крылья!
Двое рабочих вынесли что-то из-за кулис.
— Крепите, — сказал Леша, и рабочие приступили к делу. Крылья ловко привязали прямо к Мил иному плащу. Крылья были довольно большие, марлевые.
— Цепляйте! — опять громко распорядился Леша.
Митю взяли под руки, подвели к пруту и зацепили спиной.
— Не бойся, Митя, — опять сказал Леша негромко. — Мы тебя подтянем сейчас. Хорошо?
— Хорошо, — почему-то сказал Митя и сам удивился, что сказа!.
— Пускай по малой! — сказал Леша. Под сценой зашумело что-то, и Митя, к собственному удивлению, стал подниматься вверх. Вот и вершины деревьев медленно перед ним опустились, вот и озеро засипело где-то далеко внизу.
Теперь Митя висел над колосниками, и крылья безвольно болтались за спиной.
— Ты, Митя, когда в люк пойдешь, — прокричал ему снизу Леша, сложив ладошки у рта ковшиком, — ты группируйся. Понял?
— Как? — не очень понял Митя.
— Крылья складывай! — крикнул Леша.