— Так? — спросил Митя и показал.
— Так, так! — обрадовался Леша и быстро спустился в зал.
— Ну давай, Митя! — крикнул он громко из темноты уже. — Мы тебя сейчас пустим! Давай!
Митя висел молча.
Вдруг музыка грянула, и роща стремительно понеслась навстречу и пронеслась мимо, прекрасная, как видение, вот и пол, и люк, какой кошмар! «Группироваться» — пронеслось, и он стремительно ухнул в черную дырку и исчез, будто его и не было никогда, но через мгновение вынырнул с другой стороны и понесся вверх, под колосники, набирая скорость. Музыка играла.
Леша, казалось, окаменел. Громко играла музыка, и немногие присутствующие на испытаниях стояли вытянувшись, завороженные.
А Митя с присвистом проносился в небесах, сигал в жуткую пустоту подполья и вылетал вновь, возрожденный, будто из небытия. Зрелище было захватывающим и прекрасным.
Музыка стихла так же неожиданно, как началась. Система встала.
Митя медленно опустился на пол сцены. Настала гробовая тишина. А потом в тишине этой раздались громкие отчетливые хлопки. Аплодировали рабочие, аплодировал электрик, билетерши плакали. Лысый аплодировал тоже.
Это был триумф.
Стояла ночь. Пустынно было, безлюдно. Редкие фонари горели ярко. Они шли по шоссе, и новые кварталы — справа и слева от шоссе — длились до горизонта. Машин не было.
— Ты умница, Митя, — сдержанно похвалил Леша. — Ты даровит. Летал, как бог.
— Благодарю тебя, — сказал Митя с восторгом. — Ты гений.
— Нет, — сказал Леша скромно. — Это тебе показалось.
— Ты гений, — повторил Митя убежденно и потряс в воздухе марлевыми крыльями. — Вот два крыла, — громко прокричал он. — Вот два крыла, и я вознесся.
— Да, — подтвердил Леша. — Ты вознесся.
— Я вознесся и слышал, как трава растет… — сказал Митя.
— Как? — поинтересовался Леша.
— Не важно, — сказал Митя. — Но я слышал.
— Вот мы и пришли, — сказал Леша и кивнул головой на длинный белый дом, стоящий вдоль шоссе.
Митя стоял посередине огромного подвала, заклеенного многочисленными афишами, картинками, плакатами. По всей мастерской в кажущемся беспорядке были навалены предметы самые невероятные — пропеллер самолета, разобранный двигатель внутреннего сгорания, тут же — прислоненный к стене распущенный парус от яхты с надписью «Гордый», какие-то никелированные цилиндры в дырочках, китайские фонарики мерцали. Они стояли рядом с бочкой, наполненной водой. Митя поднял руки вверх, будто сдавался. Леша ходил рядом.
— Вот так тянуло? — спросил он, придирчиво ощупывая Митю.
— Мне нигде не тянуло, — отвечал Митя твердо. — Я вознесся.
— Перестань, — сказал Леша тускло. — Надоело. Как же не тянуло, когда даже след. Конечно, тянуло.
— Немного, — согласился Митя. — У меня плечо ноет.
— Вот видишь… — сказал Леша огорченно. — Я кретин. Площадь несущей шайбы мала, — сказал он и печально вздохнул. — Я добавлял, но все-таки мала. Еще секунду, — попросил он.
— Хоть вечность, — гордо ответил Митя, а Леша взял циркуль с мелком, зашел Мите за спину и легонько уколол иголкой циркуля Митю в спину.
— Ой, — сказал Митя.
— Это не страшно, — опять пообещал Леша и провел у Митиной спины воображаемый круг. — Вот так хорошо будет. Можешь руки опустить, — разрешил он, и Митя опустил.
— Пособи, — сказал Леша нагнувшись. И Митя пособил. Вытащили лист железа. Закрепили в тиски. Леша скинул куртку, остался в драной майке и зачем-то надел на лоб глухие черные очки на веревочках.
— Сядь здесь, — сказал Леша и поставил Мите железный стул рядом с бочкой.
Митя послушно сел. Леша циркулем с мелком провел по железу круг, нагнулся, и тут же из автогенной горелки с шипением вырвалось пламя. Леша начал разрезать круг.
— Леша… — сказал Митя, неподвижно прислонившись к бочке и сложив руки на груди. — Ты меня слышишь?
— Слышу, — промычат Леша.
— Я вот летел и думал… — сказал Митя, сосредоточенно глядя в пол. — Что-то нехорошо… Неправильно… Не так…
— Чего? — поддержал разговор Леша, от круга не отвлекаясь.
— Вот сорок пять мне сегодня. Зенит судьбы. И я вознесся.
— Ну, — сказал Леша.
— Я вознесся и был счастлив. А я ведь это позабыл.
— Чего ты позабыл?
— Очень многое… — сказал Митя.
— Ну, — подтвердил Леша, а огонь метался у него в руках.
— И тут вознесся.
— Ну вознесся… — пробурчал Леша недовольно. — И дальше что…
— Вот я и думаю, что дальше? — сказал Митя и замолчал.
Леша отключил горелку. Огромными щипцами захватил раскаленный кружок металла и швырнул его в бочку с водой. Оглушительно зашипело из бочки. Закурил. Шипенье стихло, пар растаял. Настала тишина.