Дождливым утром я нашел птицус перебитым крылому крыльца.
Я исцелил еедал зернодал приютдал имя.Мать смириласьПтицу звали раздумья…Безмолвны новые ночи:ни луныни ветрани нового слова —все давно уже сказано.
Птица стала моей любимой,превратилась в икону:золото и киноварь,без оклада —простая икона
И теперь мы сидим в тишинеи молчим, глядя в глаза друг другусловно жених и невестав последнюю ночь перед венчаньем…
Осталось с тех пор лишь одно желанье(другие исчезли в прошлом)припасть к груди материнскойприпасть губами к самому сердцуУхватить то, что не знал я прежде,но есть ли надежда на ответное чувство?
«Между вечерней радугой…»
Между вечерней радугойи солнцем простоволосымглаза мои непослушные и серебристые слезыМежду востоком и западомволосы поседевшиеруки мои усталые, худые и оробевшиеМежду полетом птицы и небесами священнымидремлет мое одиночество —ветер нагой и бренный
Между иконами черными и золотыми окладамисердце мое отсыревшее,сломанное прикладами
Между дождями и рекамимолитвы мои полночные —кони быстрые, сильныеподковы новые, прочные
Между любовью и злобоюслова мои белоснежные,умытые легким облаком,простые, почти безгрешные
Между мужчиной и женщинойВрата стоят золоченыеслышится голос тихийслышится просто голос
«Задохнулись от бессилья…»
Задохнулись от бессильяот тоскиот слезРазучились видеть птицГлаз не в силах поднятьв бесконечный простор
Смерть в глазах догораети искрам нету числаЗаклинаю васМолча прошуна коленях кровавыхшепчу в глубинемягкой ночи:«Опомнитесь!»Холод песчаныйбеззвучныйкаменныйотвечает мнеотвечает нестерпимойгустой пустотой.Задохнулись от горького крика,клейменые ложьюи ропотомУходите медленновсе дальше и дальшеТревога в ваших следах вздыхает
«В любом искушенье…»
В любом искушеньевеликая милостьв горе бездонном – голос ТворцаЛесная дорога от храмав брод, через рекук домусладка и беспечнаБлизится жатва —нивы жаждут серпа.Женщина —летняя полночьХлеб необычно мягкийКваснойТайна завета ГосподняЛедяная вода,когда губы сухие не в силахпромолвить: «Пить…»Ты ведь знаешь, что намничего не осталосьтолькомолиться и плакать ночьюи славить творенье утром,а после сидетьв одиноком раздумье,читать, если можем, книгиили работатьи слушать звуки природыи помнить всех живыхи ушедших от насв краянеземныеТы ведь знаешь, женщина,как красивы деревьяи травы сухиеи корни приятны на ощупьЛианы так необычны
Ты ведь знаешь, женщина,лучше меня,что такое мужчиначто такое любить и жалетьТы ведь знаешь, правда?
«Грехи закапывали в землю…»
Грехи закапывали в землюУмывались рассветом и псалмамиКанон Троице —Целебные травы ГосподниЯ становился податливым ветром,сборщиком фруктов,шелковой нитьюцветом травучился любить нелюбимыхлюбить даже тех,кого не способен любить.Я видел следы Господнирядом с босыми ногамипаломниц в белых платкахЯ видел руки Господни,укрывавшие нас от врагов.Грехи уходили вместе с трудамивместе с тяжестью бревени с каждым ведром навоза,с каждым замесом молочной известис каждым ударом топораИ сердце открывалось ширеКомната становилась все чищеИ лики женщин прекраснейИ демоны злее,Когда песок иорданскийблестел в наших грязных ладонях…
«Лопнули ветхие четки…»
Лопнули ветхие четкив пальцах сухихи упали в ночное небо —Вспыхнули новые звездыПробуждаются птицыСкоро рассветТихий голос читает псалмы:«Милость и суд воспою тебе Господи»Сладкий запах прелой листвыВоздух прозраченВоздух упруг«Помяни щедроты твоя, Господи…»Укрой нас от черных пут
«Укрой меня…»
Укрой меня,Мне холодно и сыроОсенний ливень – на моем плечеВ часовне тают свечиВремя стонетв ладонях ледяныхНа полотнебездарной жизнистранные распевызабытых делБеспечные слова —плоды гнилыеи седые стенынас разделилиПустотой греха.Укрой меня,здесь так темно и сыроздесь сотни лестниц,лабиринтов, галерейздесь тишинакак тягостная силамне давит шеюи дыхание ночеймне опаляет векиСерый странникприсел на краешек столамолчит и ждет