«Дверь заперта на три ключа…»
Дверь заперта на три ключа —луны ущербной,злобы и тоскине выйти мне из дома до утра,не получив прощенья за грехи.Огонь еще мерцает в образахто плачет,то смеетсяждет молитвДуша моя из тонкого стеклаи в ней стрела безумная саднит
«Чего мне еще ждать…»
Чего мне еще ждать?Только смерти.Вот она рядом —всегда черна и спокойна.Холодного ветра внезапногоДа еще суждено одиночество(надолго ли?)Руки его в волосах моих запуталисьи на лоб крестом леглихолодные пальцы.Чего еще ждать?Искушенийлукавых и грязных?Но стоит ли?Вот онисловно деревья в лесу ноябрьском —холодные, голые,пронзительно долгие.
Не бойся ладоней пустых,смерть справедлива,добра,всегда приходит вовремя.Ты уснешь незаметно,а утромиз-под подушки вынешьзерна моии звездыУдивишься —они молоком истекаюти кровью.
«Мать моя – черная птица…»
Мать моя – черная птицас белой звездой во лбу,серая кобылицав рыжем от грязи рвуоблако грозовое,Мягкая тишинанежно крадется к сердцу,а в голове – дыра.Тонкою струйкой сочитсязерно из моей головыБелая голубицасела на наши гробы
Братья мои родныемолятся обо мнесестры приносят водуи весть о новой войне…
«Ребенок мой в камне спрятался…»
Ребенок мой в камне спрятался,его я в ладони несу,а вокруг все молятся идолам,как лисы рыщут в лесу.Дни в ноябре тягучиесловно алтайский медЛюди плачут о хлебе и золоте,зажимая руками рот.Оживает в ладони камень,на пороге – последняя ночьприжалась щекой к коленям,но нам ей уже не помочь —тело ее изорванокрючьямитопоромруки отрублены нежныев горле – бронзовый ком.Ребенок мой в камне спряталсяКамень упал в ручей —под ногами дорога —то ли до ада,то ли до Божьих свечей?
«Новый день…»
Новый день.Его я не жду прихода,оставляя свой взглядна вчерашнем стекле.
«Первый снег в ноябре…»
Первый снег в ноябреслишком слабВыйди из домаветреным утромеще до восхода,Простись с запыленным окном на ВостокВсех, кто осталсяв теплых постеляхпрости…
«На пересохших губах…»
На пересохших губахвкус сырого белка,а в этих серых глазах —желанье древнего грехаи самых злых и глупых псовдавно спустили с цепейи обезумев от тоскицарь просит жалобно:«Налей!»А в каждом кубке у гостейто ли вино,а то ли яд.Князья продали сыновей,а дочерей спустили в ади в самых умных головахблестят невежество и страхи жидкой медью и свинцомзалиты уши у зевак,а царь проснувшись поутру,не помнит, где его женаи слуги варят ему супиз не проросшего зерна.В хоромах целый день кутежиконы выброшены вони обменяли всех святыхна гашиш и ямайский ромЯ так устал от этих сцен,и ветер тронул серебромсухие губыи глаза укрыл за золотым стеклом.
«Ступает тяжело босой ступней…»
1
Ступает тяжело босой ступнейпо мягкой и горячей глинесловно ведет коней на водопойв следах кровь остываетНежный инейлег на ресницыРуки в чернотепрошедших лети жутких откровенийхрящей и переломанныхкостейи праха мертвецови быстрых тенейВ глазах мерцают ужасы войны,обманов муть,предательств и ухмылокхрустящий лед,забытые псалмыкак платна сгорбленных плечах,от страшных пытокпять крыльев из шестизавязаны в узлы,криккак зернорассыпан по равнине,А за спинойиконы да крестынад головою, в небевсе святыеблагословляютмолча,Благодатьоткрыла очи,что почти слепыбредешьпо незасеянным полямБезмолвья мать,Мать Немоты.
2
Пришла.В ладонь горчичное зернозажала крепкочерный хлеб в мешкевина бутыльда грубые холстызабрызганные грязьюНа пескеследысмываются водойречной потокнесет цветыи соксочится из надломленных ветвейбеспечной ивызавершился сроквеликой пустотыбольших огнейИ ты пришланавекик алтарюнемаяс блеском в золотых глазах