потом сама, как божью милость,
твою улыбку жду, твой смех.
Нет, не семейные оковы
с тобой связуют много лет,
и повторю я снова, снова:
милее нет, желанней -- нет!
Не бряцаешь успехом, властью
мой скромный человек родной!
Благодарю судьбу за счастье
тебе быть другом и женой. 1972
НЕ БАРАБАННЫМ БОЕМ, ГУЛОМ
Не барабанным боем, гулом,
Не алым пламенем сраженья,
Дыханием тлетворным, губным
Мне кто-то молвил: "Пораженье!"
Что честь такая не про нас
Воспеть ночи с зарей сближенье,
Что поэтический Парнас не высказал
расположения.
И свыше мне указ: "Не пой!
Слепой будь и глухонемой!"
-- А как же боль? Боль слез и грез?
"Взамен неведенья наркоз".
Пусть Бог, свершив благодеянье,
Мне ниспошлет удел -- молчанье. 1972
НЕ ЖДИ ТОГО, ЧЕМУ НЕ СБЫТЬСЯ
Не жди того, чему не сбыться,
Дворцы не строй из облаков.
Жизнь непреложна, и кружится
Земля в смятении веков.
Личинкой страха и сомнений
На хрупком стрежне суеты
Многоречивое творенье
Искусницы-природы -- ты.
Настойчивый поборник света,
Но и порой виновник тьмы,
В тысячелетних дебрях где-то
Твои повадки и черты.
От фараоновой гробницы
С окаменелостью богов,
Космическою колесницей,
Презрев размеренность шагов,
Ты мчишь вперед без препинаний,
Назад? -- там сожжены мосты.
И в голове твоей всезнанье,
И непознание души.
Но стоит чайкой белоснежной
Взлететь ей к синим куполам:
Как мужественность станет нежной,
И обетованность безбрежной,
И сказка с былью пополам. 1972
ЗИМА СМЕЕТСЯ НАДО МНОЙ
Зима смеется надо мной,
Поземка ползает змеей.
Снежинок вьется дружный рой,
И, словно бабочка весной,
Цветок нашедшие весной,
Венком кружат над головой.
Кружите, кружево вяжите,
Мелькайте радугой в глазах,
На плечи шарфиком ложитесь,
Слезами тайте на щеках.
Что мне мороз, щепучий иней!
Что мне поземка, гололед!
Когда щедроты вдруг раскинет
Зима, владычица красот. 1972
СЛЫШИШЬ ВСЕЛЕННАЯ : ЭВРИКА! ЭВРИКА !
Слышишь Вселенная: Эврика! Эврика!
Ну, пробудись, полоненная сном.
Юная мысль человечества древнего
Шлет трудовую эмблему послом.
Капсулу доброго, светлого разума,
Капсулу мудрости нашей прими,
Не кровожадным в доспехах Марсом,
Богом войны, а другом Земли.
Слушай старик позывные планеты,
Самой прекрасной в мириадах миров,
Есть на планете Россия, Советы,
На вымпеле буквы заветных слов.
И область Электрис, и область Фаэтоибис,
Если курортный здесь будет край,
Знаю, не бог плодородья Дионис
Здесь учредит Марсианский рай.
Руки, что золото-хлеба взрастили,
Души, что мир на земле берегут,
Хватит в них мужества, доброй силы
В масштабах Вселенной прославить труд. 1972
ЗА ЧТО ТАКОЕ НАВАЖДЕНЬЕ
За что такое наважденье,
Мученье или наслажденье;
То мыслей путч,
То мысли луч.
Устав, без юного запала,
Возможно ли начать сначала? 1972
ПОШЛЕЙШИХ СЛОВ ПУСТОЙ НАБОР
Пошлейших слов пустой набор
Ложится праздно на бумагу,
И мыслей мишурный убор
Не даст мне право и отвагу
Гласить, глаголить, говорить,
Сомненьем мучиться и злиться,
А лишь -- молчать;
И пусть зарница
Сама расскажет, как рядится
В багряне зарево рассвета,
А у меня нет слов и мыслей,
Не быть мне никогда поэтом,
И не нужна своей Отчизне.
_______________________1972______
Я НЕ ЖОНГЛЕР, ЧТО ИЗ ПУСТОЙ КОРОБКИ
Я не жонглер, что из пустой коробки
вдруг извлекает голубей слова -
для фокусов годны шары и пробки,
а для стихов нужна и голова.
Не пригодятся ловкость быстрых рук,
мошенничать не стоит пред собою,
считать, что ты поэт -- землячий пуп
и дурой публику, читателей -- толпою.
Волшебник слов и повелитель строк,
поэт меж туч хватает молний мысли,
и поднося стихов горячий грог,
возносится мечтой к лазурной выси,
и медом слезы пьет, ласкающие грот. 1972
КАК БУДТО ЗА ЖИЗНЬ СРАЖЕНИЕ
Как будто за жизнь сражение
и крики, и стоны роженицы.
Молнии скальпель врезался
в небесное взбухшее чрево.
Не дождичек с неба закапал,
ливнюга живородящий
обнял мокрыми лапами
мир трепетный и ускользающий.
Но вот отгремел он и вылился.
Земля под набегом небесным
отмылась от пыльной сыпи,
зазеленела, запела.
И небо гроза снивелировала,
ни облака в нем, ни тучки,
такое прозрачно-невинное,
что даже становится скучно. 1972
ВЧЕРА НЕПОГОДА...
Вчера непогода ворчала угрюмо,
сегодня -- теплее ребенка сонного,
открыло глаза и увидело утро,
самое первое весеннее солнце.
Самые первые набухли почки,
и прилетели первые птицы,
люблю я первых примет неопытность,
но жаль, что множатся в темпе блица.
Люблю я ранней весны начало,
оно как в неведомость первый шаг,
когда звучит монолог молчания,
когда лишь надежда на первый шанс.
Заветным даром клумбы иль строки,
без гонораров и признанья,
живут на свете чудаки -
чуть мудрецы, чуть простаки,
с достоинством достойным подражанья.
И тайные невидимости грез
им открывают щедрые владенья,
где от реальности до полусновиденья
пусть восхитителен и прост.
Не удивляйтесь этим чудакам,
не обучайте логике достатка -
парить в высотах меньший недостаток,
чем проходить по спинам и ногам.
Рациональность разума -- пряма,
но в ней отвесность перпендикуляра,
ей не постичь -- в высотах или ярах
неуловимо кроется душа.
Привет вам, дорогие чудаки!
Вам стойкая вакцина от мещанства
привита чутким пониманьем счастья
в заветном даре клумбы иль строки.
1972