Выбрать главу

Встал он, на гладком лугу, за черту, проведенную мелом,

голову поднял с улыбкой, мяч серебристый подкинул,-

выгнувшись, плавно взмахнул многострунной широкой лаптою

миг,-- и со звуком тугим мяч отлетает и бледной

молнией падает там, где стоит, ожидая, такой же

юноша, белый и легкий; миг,-- и со звуком ответным

мяч возвращается вновь через сетку, чуть вздутую ветром.

Мягкие синие тени бегут по траве озаренной.

Поодаль зыблется вяз. На ступени, у двери стеклянной,

лоснится лейка забытая. Дышат, блестят занавески.

В доме прохладно и пусто, а тут, на упругой поляне,

гонится ветер за солнцем, и будет до вечера длиться

легких мячей перезвон,-- юности белой игра...

10 декабря 1920

* Теннис (англ.).

---------------------------------------------------------------------------------------------

Бабочка

(Vanessa aniiopa)

Бархатно-черная, с теплым отливом сливы созревшей,

вот распахнулась она; сквозь этот бархат живой

сладостно светится ряд васильково-лазоревых зерен

вдоль круговой бахромы, желтой, как зыбкая рожь.

Села на ствол, и дышат зубчатые нежные крылья,

то припадая к коре, то обращаясь к лучам...

О, как ликуют они, как мерцают божественно! Скажешь:

голубоокая ночь в раме двух палевых зорь.

Здравствуй, о, здравствуй, греза березовой северной рощи!

Трепет, и смех, и любовь юности вечной моей.

Да, я узнаю тебя в Серафиме при дивном свиданье,

крылья узнаю твои, этот священный узор.

1917--1922

---------------------------------------------------------------------------------------------

Велосипедист

Мне снились полевые дали,

дороги белой полоса,

руль низкий, быстрые педали,

два серебристых колеса.

Восторг мне снился буйно-юный,

и упоенье быстроты,

и меж столбов стальные струны,

и тень стремительной версты.

Поля, поля, и над равниной

ворона тяжело летит.

Под узкой и упругой шиной

песок бежит и шелестит.

Деревня. Длинная канава.

Сирень цветущая вокруг

избушек серых. Слева, справа

мальчишки выбегают вдруг.

Вдогонку шапку тот бросает,

тот кличет тонким голоском,

и звонко собачонка лает,

вертясь пред зыбким колесом.

И вновь поля, и голубеет

над ними чистый небосвод.

Я мчусь, и солнце спину греет,

и вот нежданно поворот.

Колеса косо пробегают,

не попадая в колею.

Деревья шумно обступают.

Я вижу старую скамью.

Но разглядеть не успеваю,

чей вензель вырезан на ней.

Я мимо, мимо пролетаю,

и утихает шум ветвей.

30 сентября 1918

---------------------------------------------------------------------------------------------

x x x

Вдохновенье -- это сладострастье

человеческого "я":

жарко возрастающее счастье,-

миг небытия.

Сладострастье -- это вдохновенье

тела, чуткого, как дух:

ты прозрел, ты вспыхнул на мгновенье,

в трепете потух.

Но когда услада грозовая

пронеслась, и ты затих,-

в тайнике возникла жизнь живая:

сердце или стих...

Cologne

---------------------------------------------------------------------------------------------

x x x

Обезьяну в сарафане

как-то ряженый привел;

вперевалку подбежала,

мягко вспрыгнула на стол.

Села (бисерные глазки,

гнусно выпученный рот...) -

с человеческой ужимкой

книгу чудище берет,

книгу песен, книгу неги...

А она-то лапой хвать! -

вмиг обнюхала страницы

и давай их вырывать!

Пальцы рыжие топырит;

молчаливо, с быстротой

деловитою, кромсает

сердце книги золотой...

---------------------------------------------------------------------------------------------

x x x

Карлик безрукий во фраке,

глупый, неловкий пингвин,

помнишь сиянье во мраке,

синие выступы льдин?

Помнишь зарницы ночные,

кольца и складки огня?

Помнишь туманы седые

длинного, длинного дня?

Грустная птица, смешная,

глядя на нас, на людей,

плачешь ли ты, вспоминая

ласковых черных моржей?

Помнишь ли птицу-подругу,

встречи на высшей скале,

вьюгу, волшебную вьюгу,

снежные вихри во мгле...

Ах, эти встречи! А ныне:

душный, искусственный грот,

имя твое по-латыни,

пятиалтынный за вход...

* Сентябрь 1917 *

---------------------------------------------------------------------------------------------

Итальянке

К тебе, в минувшее, к иной, чудесной доле,

душа моя плывет в зазубристой гондоле;

осталось горе за кормой.

Я рад, что до конца молчали мы упрямо,

что в пышный, страшный сад не вышли мы из храма

любви глубокой и немой:

на каменных устах прекрасного былого

улыбкою горит несказанное слово,

невоплощенная мечта,-

как световой двойник стоцветной, вечной зыби,

дрожащий, над водой, на внутреннем изгибе

венецианского моста...

---------------------------------------------------------------------------------------------

На Голгофе

Восходит благовоние сырое

со дна долин, и в небе, над холмом,

на трех крестах во мгле белеют трое...

Там женщина, в унынии немом,

на среднюю, на черную вершину

глядит, глядит... Провидеть ей дано,

что в горький час ее земному сыну

всего живей воспомнилось одно...

Да,-- с умиленьем сладостным и острым

(колени сжав, лицо склонив во мглу...),

он вспомнил домик в переулке пестром,

и голубей, и стружки на полу.

---------------------------------------------------------------------------------------------

x x x

Блаженство мое, облака и блестящие воды

и все, что пригоршнями Бог мне дает!

Волнуясь, душа погружается в душу природы,

и розою рдеет, и птицей поет!

Купаюсь я в красках и звуках земли многоликой,

все яркое, стройное жадно любя.

Впитал я сиянье, омылся в лазури великой,

и вот, сладость мира, я славлю тебя!

Я чувствую брызги и музыку влаги студеной,

когда я под звездами в поле стою,

и в капле медвяной, в росинке прозрачно-зеленой

я Бога, и мир, и себя узнаю.

Заря ли, смеясь, восстает из смятенья цветного,

я к голой груди прижимаю ее...

Я -- в яблоке пьяная моль, и мне рая иного

не надо, не надо, блаженство мое!

---------------------------------------------------------------------------------------------

x x x

Я без слез не могу

тебя видеть, весна.

Вот стою на лугу,

да и плачу навзрыд.

А ты ходишь кругом,

зеленея, шурша...

Ах, откуда она,

эта жгучая грусть!

Я и сам не пойму,

только знаю одно:

если б иволга вдруг

зазвенела в лесу,

если б вдруг мне в глаза

мокрый ландыш блеснул

в этот миг, на лугу,

я бы умер, весна...

1920

---------------------------------------------------------------------------------------------

Домой

На мызу, милые! Ямщик

вожжою овода прогонит,

и -- с Богом! Жаворонок тонет

в звенящем небе, и велик,

и свеж, и светел мир, омытый

недавним ливнем: благодать,

благоуханье. Что гадать?

Все ясно, ясно; мне открыты

все тайны счастья; вот оно:

сырой дороги блеск лиловый,

по сторонам то куст ольховый,

то ива; бледное пятно

усадьбы дальней; рощи, нивы,

среди колосьев васильки,

зеленый склон; изгиб ленивый

знакомой тинистой реки.

Скорее, милые! Рокочет

мост под копытами. Скорей!

И сердце бьется, сердце хочет

взлететь и перегнать коней.