Выбрать главу
II
Ветер ладонями теплыми гладит лицо, как слепой. Женщина с полными ведрами движется по мостовой. Можно прожить припеваючи в мире, довольстве, тепле… Песня звучит вызывающе: «Э-эх! По-о-тонула во мгле!..»
III
Мы были с ним знакомы как друзья. Не раз в обнимку шли и спотыкались. Его дорога и моя стезя в земной судьбе не раз пересекались. Он выглядел как захудалый сын своих отцов… Как самый младший, третий… Но все-таки звучал высокий смысл в наборе слов его и междометий. Он был поэт: как критики твердят, его стихи лучатся добрым светом, но тот, кто проникал в тяжелый взгляд, тот мог по праву усомниться в этом. В его прищуре открывалась мне печаль по бесконечному раздолью, по безнадежно брошенной земле, — ну, словом, все, что можно звать любовью. А женщины? Да ни одна из них не поняла его души, пожалуй, и не дышал его угрюмый стих надеждою на них хоть самой малой. Наверно, потому, что женский склад в делах уюта, в радостях устройства внезапно упирался в этот взгляд, ни разу не терявший беспокойства. Лишь иногда в своих родных местах он обретал подобие покоя и вспоминал о прожитых летах, как ангел, никого не беспокоя. Ов точно знал, что счастье — это дым и что не породнишь его со Словом, вот почему он умер молодым и крепко спит в своем краю суровом, на Вологодском кладбище своем в кругу теней любимых и печальных… А мы еще ликуем и живем в предчувствии потерь уже недальних. А мы живем, и каждого из нас терзает все, что и его терзало, и потому, пока не пробил час, покамест время нас не обтесало, давай поймем, что наша жизнь — завет, что только смерть развяжет эти узы — ну, словом, все, что понимал поэт и кровный сын жестокой русской музы.
IV
А что же он сделал, тот гений, сваявший себе монумент из нескольких светлых прозрений и нескольких тёмных легенд? Но вы-то попробуйте сами хоть несколько нитей связать и вымученными устами хоть несколько истин сказать! Железо стандартной ограды, которых так много подряд… Но кажется, что листопады над ним чуть нежнее шумят.

1964–1971

" Запахи жизни минувшей "

Запахи жизни минувшей в подслеповатых домишках, вылинявшей, промелькнувшей и не описанной в книжках. Запахи свежего снега, ветра, летящего с юга, отзвуки прошлого века, эхо умершего звука. Ночью проснешься — капели бьют по стеклу равномерно. Льды на реке захрустели в это мгновенье, наверно. Матушка от непогоды стонет во сне, вспоминая радости или невзгоды, или причина иная. Зимние звезды потухли, вешние почки набухли. Сердце заныло, замлело, вздрогнуло, помолодело…

1972

" Сгустилась тьма, но вдруг из всех грачиных сил "

Сгустилась тьма, но вдруг из всех грачиных сил закаркали грачи и понеслись по кругу: должно быть, юный грач нечаянно отбил у друга своего неверную подругу. Я вышел на крыльцо — над кромкой черных лип сверкала, как алмаз, весенняя Венера, то доносился стон, то раздавался всхлип, то вся земля взахлеб рыдала и звенела… Опять весна трубит во все свои рога, самцы несут в гнездо истлевшую солому, но только те, кому судьба не дорога, глядят на небеса и равнодушны к дому. Я знаю, что они не выведут птенцов и не внесут свой вклад в уют земного мира. Они истратят век в кругу прекрасных снов и будут верить, что так повелела лира. Я не судья — кому гореть в каком огне, я знаю, что никто не может быть судимым… Как сладко свить гнездо на молодой земле! Как сладко быть никем не званым, не любимым!

1971

" Природа и бетон… Года "