Так завершался еще один поворот планеты
как будто без связи с другими, сам по себе.
И светофоры устроили праздник желтого света,
и грустный ангел сидел на высоком фонарном столбе.
Холодный язык полнолунья
Холодный язык полнолунья
осенние звезды слизал.
А маленький призрак безумья
на черную башню влезал.
Цеплялся, скользил по карнизу,
упрямо карабкался вверх.
Послушный слепому капризу,
он сделал убежищем смех.
Он видел как в окнах неспящих
уходит грядущее вспять.
Как вечное падает в ящик,
и учит себя забывать.
Как зыбки причины ответа,
что прячется снова в слова.
И в дыме пустом сигареты
одна лишь надежда права.
……….
Над городом призрачным эхом
летали прозрачные сны.
И карлик вдруг прыгнул со смехом
в холодное пламя луны.
Холодным зеркалом привычка
Холодным зеркалом привычка
твой нежный образ отразит,
как время отражает спичка,
когда в руке твоей горит.
Как отражает снег, летящий
с ночных невидимых небес,
наш день, простой и настоящий,
и серебристый зимний лес.
Тепло домашнего уюта
так мягко усыпляет грусть.
И, продолжая верить в чудо,
я вновь во сне к тебе прижмусь.
А вечер спичкой догоревшей
крошится в пальцах декабря.
И я, на сон свой постаревший,
Увижу дальние моря.
Увижу образ пониманья
И лунный свет души твоей.
И между нами расстоянье
Короче станет и страшней.
Ты от предательства становишься сильнее
Ты от предательства становишься сильнее…
Но тем быстрее уменьшается душа.
Так фотография от времени темнеет,
И время замирает, не дыша,
Чтоб удержать тот облик уходящий,
Тот первозданный образ чистоты,
Когда ты был собой и настоящий,
Когда еще себя не предал ты.
Когда, любя сильнее всех на свете,
Ты был дыханием и взглядом каждым жив.
И в нежной неуверенности — светел,
И в робком ожидании — стыдлив.
Тянулись щупальцами всеми
Тянулись щупальцами всеми
Ко мне холодные часы.
Беременное бредом время
Бросало солнце на весы.
И скальпель ледяной, сверкая,
Воспоминанье отсекал.
Так исцелялась боль пустая
И четкость мир приобретал.
И день прошел, как наважденье.
А после был лишь трезвый взгляд.
И смутный опыт постиженья,
И августовский звездопад.
Давай с тобой писать про дождь
Давай с тобой писать про дождь.
Он словно символ ожиданья.
Когда чего-то долго ждешь,
приходит вдруг иное знанье.
Так ожиданье новых слов
к нулю низводит их значенье.
Дождь утешает стариков
и говорит им о забвенье.
Свобода ничего не ждать.
Свобода жить воспоминаньем.
Свобода мир не понимать,
даря дождю свои желанья.
В осенний вечер дальше жить.
В забвенье, в пустоте, в разлуке.
За все судьбу благодарить,
особенно за боль и муки…
Дождь как лекарство от тоски,
когда тоску тоскою лечат.
И спят как дети старики,
И души их горят как свечи.
Диагноз: вечность. Нет, не приговор
Диагноз: вечность. Нет, не приговор,
А просто постижение покоя.
На стенке фиолетовый узор
в апреле зацветет голубизною.
Таблетки остров падает в стакан,
и растворяется в холодном океане.
Пока душа плывет как сквозь туман
на свет любви, которым скоро станет.
Дневник
В последние дни я страшно не высыпался.
Снились пустые улицы, мусорный ветер, чужие лица.
Мне говорили что-то во сне и я соглашался,
и снова думал о том, что все это длится
по одной, давно понятной причине.
Просто все, что было опять стремится к бумаге.
Или это время стремится к чужой личине,
чтобы скрыть от нас водяные знаки.