Ну вот… А потом… потом был какой-то бредовый сон, когда раздался его звонок, а я положила трубку, услышав его голос. А потом еще раз, и еще. Пока он не сказал мне с ходу несколько слов, и мы проговорили три часа… И я сорвалась, и мы увиделись на другой день. Впрочем, и это все так банально и известно… Вроде как вернулся, вроде как раскаялся и понял, что без меня никуда. Вроде как снял для нас комнату и имеет грандиозные планы, и через пару месяцев, наверное, уже подадим заяву в загс, и все такое красивое пошло, что розовой краски стало не хватать, и в ход пошла оранжевая, красная, желтая и зеленая. И от радости все так спуталось, и солнце стало зеленым, а деревья красными, а вечер окрасился синим и кивнул нам головой, и у него были синие глаза… И я на заметила всего этого безобразия, оно мне казалось прекрасным, да оно и было прекрасным в своей бесконечной свободе… И у меня пошли такие картины, такое буйство красок, что Матисс отдыхал со всеми его рыбками… Кстати, Паша, — ах, да, я еще не сказала тебе имени, ну так вот имя у него простое как рычание, — подарил мне аквариум с золотыми рыбками, три золотых рыбки, которые важно и неспешно проплывали в зеленой своей вселенной. Вот мне, кстати, всегда интересно было, понимают ли рыбки, что они в плену? Например, с птицами и клетками все ясно, а вот как рыбки?..
Ну ладно, не буду отвлекаться, хотя рассказывать в общем-то больше нечего. Конечно, все это кончилось так же смешно, как и началось. Конечно, все повторилось, с той лишь разницей, что на этот раз он мне просто все сказал прямо. Коротко говоря, моя депрессия или как там ее еще назвать, я не знаю, оказалась к тому моменту настолько сильной, что Паша просто не мог с ней справиться, о чем он мне прямо и заявил. И я его понимаю… Потому что со мной надо было долго возиться, и нужны было терпение, сила и любовь. Ну хотя бы последнее. А вот с этим, мне кажется, у Паши всегда были большие проблемы… И он мне просто сказал однажды, после очередной разборки, после очередной идиотской сцены, которую я ему закатила, он просто сказал, что устал… И что нам надо снова побыть отдельно, и что он позвонит мне первого июня. Позвонит, если решит вернуться… И что это значит? Я весь день должна сидеть у телефона, сложив ладошки и вымаливая звонок? Не есть, не пить и не ходить в туалет? Я позвоню тебе утром, хмуро сообщает Паша, делая вид, что не замечает моей иронии. До 11 часов утра. Ты ведь дома будешь? Ну куда ж я денусь из подводной лодки, отвечаю я. А если я не позвоню, то можешь всплывать на поверхность. Нет уж, мой милый, говорю я, уж лучше я на дно уйду. На поверхность другое кое-что всплывает. Вот так и поговорили…