Валерий Дударев. Стихи
В деревне
Окно открыто.
Жаркая погода.
И мотыльки влетают по прямой.
Эвтерпа виждь!
И греческая ода
Напишется за ночь сама собой.
Скамейка, сад —
простое и родное.
Цвета даны
размашисто и щедро.
Восторжествуй, безмолвие земное! —
В нем нету звуков
для дождя и ветра.
Но не хочу далекую античность.
При чем тут
ода,
грек
и наши игры?!
Печальный скиф почал бутылку водки
И движется
то прямо,
то вперед.
Скиф упадет у дальнего порога,
И станет скифа месяц освещать.
Как было жить загадочно на свете,
Пока не появился этот скиф.
* * *
Откуда-то берутся девушки!
Они весенние созданья!
Пора кидать над речкой камешки!
Пора влюбиться в снега таянье!
Но этому мешают девушки!
Порхают девушки без смысла!
Одна из них —
что тут поделаешь? —
Вдруг на плече моем повисла!
И я задумался:
а в древности —
там было снежно и весенне?
Там погибали мы от ревности,
Как будто в девушках спасение!
Как было там,
в античной древности?
Там было сладко или слаже?
Там на волнах качались девушки!
Все те же девушки —
и даже…
Руза
Не все окошки занавешены —
И занавесятся при мне.
Враз опустевшие скворешены
В моем качаются окне.
За лесом кладбища просрочены.
И не воскреснут никогда!
В метель старухи у обочины
Замрут,
застынут
навсегда.
Задребезжит литая денежка,
Добавив черного руке.
Заговорит простая девушка
На нефламандском языке.
Ее сухие междометия,
Как вековые образа,
Добавят
ветра и бессмертия
В мои печальные глаза.
Как зреет в ночь
грешно и матово
В дожде предчувствие снегов!
За ивой вроде бы Ахматова?
За мхом лесным — Мариенгоф?
За лесом
затемно и замертво
Печаль вселенская.
Окна
У
ни терцины,
ни гекзаметра —
Силлаботоника одна!
На раскопах
На раскопах тревожит птица
Потускневшие письмена.
Но не в силах с землей проститься
Улетающая страна.
От обыденности прогорклой
Напрягаются желваки.
Посмотри же!
Над тем пригорком
В предосенье дожди легки!
Посмотри же!
Под той ракитой,
Где степной завершился бой,
Наши пращуры позабыты.
Позабыты и мы с тобой!
Дождь!
Под ветлами,
под ракитой
Вековечная тишина.
Но какой-то страной забытой
Наша чудо-страна полна.
Триптих
Ты сегодня полюбишь другого —
Снова станешь бодра и одна.
Во вселенной метельева гона
Ненасытная зреет луна!
Ты полюбишь его в одночасье,
Задыхаясь в пророчьем бреду.
Так чужое, надменное счастье
Подбирают себе на беду!
Будешь ждать,
украшенья срывая,
Что тебя он своей назовет,
И не слышать за лязгом трамвая,
Как по Угличу ворон идет.
Ты теперь не полюбишь, как птицу,
Одинокую, черную Русь —
Безмужичьи, каленые лица
Уцелевших в эпоху бабусь.
Не отведаешь горклого слова
Возле райских кремлевских ворот.
Виждь!
На Вологде плачет корова,
А по Угличу ворон идет!
Виждь!
На лунном костре беспредела
В хороводе язычьей тоски
Золотое коровино тело
Раздирает страна на куски!
Разлетаются пенные краски,
И невольничьи манят торги
В непролазные, жаркие ласки
Вековой Пугачевой пурги!
Провожая рябин озаренье,
В недогляд,
в недомол,
в недород
Сквозь смятенье,
смиренье,
прозренье,
Сквозь поэтом недожитый год,
Как царевича мука и зренье,
Вифлеемское помня мгновенье,
К нам по Угличу ворон идет!
* * *
Так странно увидеть рябину без ягод!
Печальные ветви темны.
Но ветер примчится —
напорист и сладок —