шагает по небу, швыряя тучи
ступнями плотно ушедшими в осень.
он помнит как раньше бывал летучим,
а это много больней, чем вовсе
не знать полета. банально-жалок
его прозрачный профиль на фоне
портьер... я что-то в себе нажала
и звук исчез.
2002/03/12
влюбовь
глаза разбиваются о весеннее
и пляшут джигу в прозрачном мареве.
мартовской кошкой вопит о семени
каждая жила природы-матери.
мне пьяно от жидкого электричества
твоих недомолвок... а воздух бешено
терзает ноздрю, и хочется стричь его
косички тяжелые. русо-бежевый
солнца обрывок на подоконнике
кромсают, как хлеб, сослуживцы... кажется
никто не наестся, случатся колики
от перееданья весны. для каждого
лекарством – любовные перепалочки:
паленым пахнуть – не то, что жареным!
и под руку бродят по марту парочки,
и топчут март, и по-женски мне жаль его...
2002/03/12
стопы
ты вырываешь из горла шепот;
я выбираю крик.
чтобы чулок отношений штопать –
руку держи внутри.
пальцами чувствуй как нитки стерты
от долгих прогулок по углям и стеклам;
как рвется при каждом шажочке шов
от кесарева. большой
и болезненный, сколько бы время не ело
мое, потерявшее тело, тело.
мое, потерявшее пыл, тепло
и лоск потерявший – лоб.
2002/03/12
мат
я не стану двигать вперед эпоху,
если мне не заплатят. и это – честно.
кроме денег эпохе заметно по хуй
все. и меня всерьез беспокоит чем за-
платить за лекарства, которых надо
много: бабушка, видишь ли, вянет-тлеет.
а еще мне хочется винограда.
и босыми пятками по аллее.
2002/03/14
сыробуроманиловое
от записки в глазах – рябь.
электронной латиницы ртуть
с жидким запахом октября
почему-то застряла тут.
как в ботинке камушек, как
заусеночка на большом.
откровенно горит щека:
поминай меня лихом. шелк
электронных твоих фраз
намотаю на пальчик. как?
как получится. как раз –
и запуталась. в женихах.
2002/03/19
дэйданс
я раньше любила – как пахнет мама;
и тосковала по ней до визга.
трясусь в прохладном трамвае марта,
на зыбком поручне птицей висну.
я не привыкла к москве. и это
диагноз тихой периферии.
ну, нате строчку (толкаю enter):
перины, рифы, ревмиры, риги...
...регаты, ривкины, ревматизмы,
ребята с фигами по карманам...
на зыбком поручне птицей висну,
а крыльев мало и корма мало,
и крошки солнечные с бордюра
сметает дворник тугой метелкой.
я раньше многих любила. дура
была. а стала обычной теткой.
2002/03/19
завтрак
забавно: раз не накрасишь рот,
и сразу спрашивают – больна?
ребенком теплых чужих широт
небо валится в пальцы нам.
сахарное, черт подери,
а раскусишь – по нёбу лед...,
но другого способа – что внутри? –
я еще не усвоила.
2002/03/20
по целуй
память ласковей песка:
завитки твоих истерик
льнут покорно, мягко стелют –
жалко бить, но жестко спать
на тебе. твой бледный рот
пахнет обморочным зноем,
выбирая имя «зоя»...
я люблю его нутро,
чуть поджаренное криком,
чуть понеженное мной,
теплое, как воздух крита
золотой и жестяной.
пьяное от саперави,
от слюны другого рта...
так целуются пираньи:
жжет гортань.
2002/03/28
пяточка 29.03
еще немного – я стану влюбляться в утра,
в прожорливый запах кофе, в плач младенца соседки,
в выстрелы солнца по окнам, в удары метлы по урнам,
которые чистит выносливый дворник, во всех их
звенящие писки. в ворчанье мамы за стенкой,
в твои полусонные бредни, в мои кошмары.
и снова, черт подери, в плач младенца соседки,
и, знаешь, наверное, в сладенький запах шмали.
я буду влюбляться в женщин, в мужчин и даже
в мобильный звонок за которым живет твой уставший голос;
в меня непокинувших – раз, и – два – в меня покидавших,
но после вернувшихся – три. в откровенно-порнушно-голый
лес, недовесенний. и этим особенно мерзкий
мне, урбанистически-гибкой даже на шпильках.
и, все же влюблюсь в гостиничный одноместный
с видом на небо.
2002/03/29