И за то, что скоро я увижу
Небольшую мельничную гать,
Бурей покореженную крышу,
Бедами обиженную мать.
Низенькая, щуплая, без силы,
Жизнь свою высчитывает в днях.
Ей война, как сдачу, возвратила
Пулями побитого меня.
1945
Возвращение
А все случилось очень просто…
Открылась дверь, и мне навстречу
Девчурка маленького роста,
Девчурка, остренькие плечи!
И котелок упал на камни.
Четыре с лишним дома не был…
А дочка, разведя руками,
Сказала: «Дядя, нету хлеба!»
А я ее схватил — и к звездам!
И целовал в кусочки неба.
Ведь это я такую создал.
Четыре с лишним дома не был…
1945
Мать
Мама, мать, родившая поэта
В самую веселую весну,
Каждый день до солнца, до рассвета,
Ты встаешь, как надо не уснув.
Осень…
Листья улетают скопом,
В темноте не разобрать ни зги.
Ты идешь по одичалым тропам
К авиаремонтным мастерским,
Далеко за городом, у скачек…
Тяжело и муторно одной!
Прежде чем войти, ты слезы прячешь
У дверей продрогшей проходной…
Целый день в грязи,
В помоях, в мыле,
На столе — посудная гора…
Пусть ругают,
Лишь бы покормили
Рыхлые, как жабы, повара.
Осень, осень —
Листьев золотуха…
Тонет в плащ-палатке часовой.
Тряпками прикрытая старуха
Приплетется кое-как домой.
И когда луною многолицей
Рухнет ночь на дождевой брезент,
Снится ей далекая столица,
Снится ей забывший мать студент.
Это я студент!
Но чем помочь ей?!
Мама, милая, но чем помочь тебе?
Я не сплю…
И тарабанят ночи
Ливнями по цинковой трубе.
Трудно, очень трудно мне учиться.
Только ты пока не унывай!
Я не сплю…
Осенняя столица
И последний, кажется, трамвай.
1945
«Утром в запахах самана…»
Утром в запахах самана,
Тишину не покалечив,
Я уйду дружить с туманом,
Шарф зари швырнув за плечи.
И над уличным монистом
Фонарей,
Над криком странным,
И над этим гулким свистом
Переулков ресторанных,
И над шепотом поэтов,
И над скрежетом железа —
Я пройду, как ливень летом,
Небо радугой разрезав!
1945
Кубань
Ты был на Кубани?
А ты побывай.
Отличные люди,
Прославленный край!
Там вечер просторный
И песня простая,
У клуба парнишек
И девушек стая.
Там примут тебя,
Как хорошего друга,
Покажут, как землю
Ворочают плугом,
Как хлеб убирают,
Как стол накрывают,
Как в горнице гостя
У нас угощают.
Кубанцы на зависть
Умеют трудиться.
Там где-то саманный
Курень мой дымится,
Увитый густой
Виноградной лозою,
Мой бойкий домишко
С антенной косою.
Веселые окна,
Открытые ставни,
Дымок над трубою,
Как выстрел недавний.
Люблю тебя, край мой,
Простор краснодарский,
И труд хлебороба,
И песни, и пляски,
И пыль под копытами
На ипподроме,
И яркую лампочку
В маленьком доме,
Улыбку и радость
На лицах казачьих —
Суровых и смуглых,
Простых, но горячих!
Ты был на Кубани?
А ты побывай.
Отличные люди,
Прославленный край!
1946
«Меняются цифры, стираются даты…»
Меняются цифры, стираются даты,
Но в памяти вечно шагают солдаты.
Стучат и стучат в голове батальоны
И сон выбивают из глаз воспаленных.
И снова и снова — разъезды, заставы,
Составы, и рельсы, и стрелок суставы.
Зудят провода, провожая депеши,
Леса, да болота, да топи, да леший —
На ветке закрученный домик улитки,
Да ветер осенний, продрогший до нитки.
Там липкое небо стекает за ворот,
Там город рукою ракеты распорот,
Там корчатся в судоргах танки и люди,
И, кажется, нет им конца и не будет…
Разрывы то сбоку, то дальше, то ближе!
Там рухнул отец мой в дорожную жижу.
Дома догорают, и плавятся крыши…
Там младший братишка упал и не дышит