К себе прижимая дитя, казалось, от рук
палача
Пыталась его уберечь сожженная мать, и
ребенок
В негнущихся пальцах ее недвижно лежал
у плеча
И матери шею обвил ручонкой, как будто
спросонок.
Тугая захлопнулась дверь, и петли ее,
заскрипев,
Сказали сожженной: — Теперь ступай…
Ты свободна отныне! —
Из пепла она поднялась и взглядом
окинула хлев.
Лежала у ног ее тень, как брошенный
посох в пустыне.
3
За тысячи лет искупить ничем не дано ей
страданья —
Ни пламенем жгучим костра, ни горечью
дыма над ним…
Пускается пепел в свое вековое изгнанье.
Он всеми ветрами влеком, он всеми
ветрами гоним.
Редеющим дымом дитя окутав, как ветхою
шалью,
Во тьме оставляя следы своих
пламенеющих ног,
Сожженная женщина шла в смятенье
неведомой далью.
Ребенка от плоти ее никто оторвать бы не
смог.
Грозой опрокинутый дуб темнел перед
ней на дороге.
Холодною сталью ножа река отливала,
блестя.
К кому постучаться, дрожа? Кого
разбудить ей в тревоге?
Пристанище где отыскать? Ей только
укрыть бы дитя!
Колени в суставах согнув, сожженная шла
по тропинке.
Полночное небо в тиши дремало, шумела
река.
И мать разбудила его… Нельзя ли в
плетеной корзинке
Оставить, как прежде, дитя меж
зарослями тростника?
4
Ни крова, ни гроба не дав, судьба ее
дальше гнала.
Бездомная женщина шла, вокруг озираясь
пугливо.
Кричали вдали петухи. Сгущалась и
ширилась мгла.
Шумливо толпясь у стола, тянули
насильники пиво.
Убийцы своим барышам в ночи подводили
итог,
Доход с городов и кладбищ подсчитывая
чистоганом.
Сожженная стала в дверях. Взглянули они
на порог
И глаз не смогли отвести, подобно немым
истуканам.
Мерещилось им наяву, что видит
постыдный дележ
Сожженная ночью в хлеву и ставшая
пеплом и прахом.
От взгляда бездонных глазниц бросало
грабителей в дрожь.
Во тьме пригибало к столу их головы
хлещущим страхом.
…А ветхие стены в хлеву давно от костра
занялись.
По-детски заплакал бычок, уткнувшийся
в дымные ясли.
И мать, обнимая дитя, глядела в холодную
высь:
Над сумраком вечных дорог звезда для
нее не зажглась ли?
5
Подобно обмоткам, за ней влачился
пылающий след.
Горящие ноги ее во тьме продолжали
светиться.
Здесь много разрушенных гнезд. Быть
может, украдкой на свет
Откуда-нибудь прилетит бездомная
странница-птица?
Ей дым ниспадал на лицо, совсем как
субботняя шаль,
Когда славословье она читала, склонясь
над свечами.
Быть может, из чащи лесной, покинув
дремучую даль,
Появится мститель святой в ушанке, с
ружьем за плечами?