Пловцы
(Место действия - округ Монтгомери, Кентукки, июль 1911 года)
Кентуккских вод прохлада ключевая!С четверкой сорванцов к речной волнеСпешит малыш, от зноя изнывая,
Здесь лозы льнут к деревьям в тишине,И у щеки лист лопуха ворситсяЛадошкой Навсикаи. Вновь во мне
Скупой слезинкой детство золотится,И, высохшие, ожили ручьиЛюбви и страха. Вновь былое длится,
И дрозд, качнувший ветку в забытьи,Насторожил под деревом тюльпаннымПружину мокасиновой змеи…
Тропа над плесом поросла бурьяном,С небес течет расплавленный свинец,И мы шагаем в полусне дурманном -
Билл, Чарли, «ниггер» Лейн (его отецБыл врач), тиликавший на флейте ГарриИ Аллен - я - прославленный пловец.
Сумах поник листвой, как на пожаре,Заждавшись подаянья облаков,И мы бредем в полуденном угаре
К воде, чей и в ночи не молкнет зов.Лейн закричал: «Передохнем немного!»И тут - глухою дробью - стук подков…
Одиннадцать гнались по краю логаЗа тем, кто изнемог и был темнейЩербатых плит у старого порога.
И как спешат подобием тенейЛунатики по скрошенным карнизам,Когда инстинкт всех навыков верней,
Мы очутились у реки, и низомБрели, от страха проглотив язык,По узкой тропке над потоком сизым -
Нам слух глазами стал. И вновь возникОтряд, но с ним не появился сноваТот, кто бежал. И я ослеп на миг,
Увидев это воинство христово -Позором изнуренные тела…Потом тропа вдоль берега крутого
Пошла ровней и к бухте привела.Мы на песок присели сиротливо,Вода рябой прохладою влекла.
Но, словно водоросли в час прилива,Зашевелились волосы, и весьПоджался я, услышав, как с обрыва
Слова скатились - горестная весть,Как будто горсточка земли упалаВ могилу: «Этот мертвый ниггер здесь».
Шериф, на явор опершись устало,Травинку отломил не торопясьИ, ковырнув в зубах, отметил вяло:
«Мы опоздали», - нехотя склонясьНад мертвецом остывшим, чью сорочкуКровь запятнала и сухая грязь.
Слепень куснул удавленного в мочку.Шериф легонько голову носкомПодвинул, поместив ее на кочку.
Друзья бежали под уклон гуськом,И я был рад их бегству. Вечерело.Подъехал всадник. Спешившись, рывком
За ноги потянул большое тело.Набросив петлю на ступни, шерифК луке веревку привязал умело,
Труп изогнулся, будто был он жив,Напрягся - словно леска со стремнинойСражалась, уступая… уступив…
Шериф бранился, но тому причинойБыл не мертвец, а пыль, ее потокНад кавалькадой, мчавшей по пустынной
Дороге в городок. Я здесь не могОстаться дотемна! По теплой пыли,Босой, я припустил, не чуя ног,
Как жаба, прыгал через рвы, в бессильеХватая воздух ртом, а сам глядел,Как всадники к суду свой груз тащили -
Труп, над которым, точно саван, рделЗакат, а пыль, клубясь, преображалаВ толпу три смутных тела. Я летел,
И с каждым вздохом в грудь вонзались жала.Потом один стоял, а головаБезликая на площади лежала…
Столь личная, когда была жива, -Отныне всем она принадлежала.Но плакала над нею лишь трава.
Осень
О стекла осень бьется,И мне открылось вдруг,Что я на дне колодца,И юность канула во мрак,И на губах паук.Был воздух чуждым, словноПесок в мясном ряду,Он в горле саднил, как наждак.А я кого безмолвноВ пустынном зале жду?
Над головою сизоКруглится потолок,Ни лепки, ни карниза.И без ковра был пол не пол,И взгляд ничем не могНасытиться. Лишь двери -Я их пересчиталИ ждал, чтоб кто-нибудь вошел:Пусть тень по крайней мереСкользнет в пустынный зал!
Уйду! - себе сказал я, -Здесь осень, мрак и прах,Ни смерть, ни жизнь. Из залаУйду я в город, там огни.А страх - всеобщий страх.Опасливой улитойЯ зал переползал,Боясь упасть, и мчались дни,Я к двери полз закрытойЧерез пустынный зал.
~ 1 ~