Смотри-ка, Геннадий, как все вдруг сложилось удачно!Ни войн, ни репрессий, и дельта настолько тиха,Что дух — этот баловень женский, затворник чердачный,Никто не тревожит на лоне любви и стиха.Я думаю, будет опять превосходная осень,Суха и прозрачна, а главное — в меру длинна,И мы все успеем — мы спросим, потом переспросим,Запишем, забросим, а все будет длиться она.Нам времени хватит, чтоб даже в ладу с малодушьемСемь раз отложить и под зиму случайно решить,Что век наш — всего лишь отдушина флейты пастушьей,А наше изгнанье — чтоб дольше могли мы прожить.Наш город так в лоб, напрямик, так неловко нацеленИ занят безвылазно странной такой ерундой,Что, как ни крути — мы до слез с тобой снова оценимЧай с другом, тепло калорифера, женщин с едой.Потерпим немного в своем ожиданье итога,Листва облетает, и смысл по углам растасован,И воздух подернут тончайшей, воздушной тревогой,И люди, как в бомбоубежище, прячутся в слово.В природе, как в партии, всюду развал и шатанье,И все ж не в пример — как достойно сдает рубежи!Как выстрелы редки, как часты и шумны братанья,Где душу не просят, а требуют — вынь, положи!Уже подбирается время витий и наитий,Где хуже татарина лишь Бондаревский один,Который готовит нам множество чудных открытийВесьма ароматных и всеми оцененных вин.И смысл этой жизни вдруг станет настолько понятен,Настолько уж ясен, настолько простого ясней,Что после той пьянки, которую в зиму закатим,Мы снова, к несчастью, забудем его по весне.