- Пидарасы, - в его наличии. - Тогда как в самом кино никаких пидарасов нет и в помине, так только старшие ребята защищают младший от беспредела некоторых стервецов, которые дают этим голодным малолеткам хлеб в займы, а потом дерут, как капиталисты старого времени, втридорога долг.
Откуда Борис Парамонов тогда-могда, лет двадцать или больше назад, взял этих пидарасов, как только не из Жизни! Сравнив художественное произведение с жизнью. И именно так делают Пушкин и Шекспир. Не говоря уже о Иисусе Христе. Или как недавно выразился несколько раз Яков Кротов:
- Кажется это не вера, а только ее сознательная Подделка-а.
Также и мораль, и наука, и искусство - сознательная подделка! Почему они по Пушкину и:
- Противостоят божественной силе - повсеместно.
В этом и смысл Двух Скрижалей Завета, что сравнить надо то, что вы пишете с тем, как сказал Пушкин в Тексте:
- ПОЛЯ - я предан вам ДУШОЙ. - Ибо, как сказал Иисус Христос:
- Где душа ваша будет - там и царство ваше. - Что значит, всегда надо сравнивать Слова с Реальностью, а не просто так до сих пор, например, думать, что Петр наглухо испугался во дворе первосвященника и предал всё от испуга, чему учил его Иисус Христос. Повторю в 45-й раз:
- Петр во дворе первосвященника был уже не один, - а то бы так и вышло.
Но в это время была готова уже Картина Репина Приплыли, в которой рассказывалось, как рухнет старая вера. И Петр, отрекаясь на вид от Иисуса Христа, на самом деле взял на себя вину Иисуса Христа, как предателя, предателя, однако, старой веры во имя новой. И подставил свою грудь, таким образом, под летящие на землю три стрелы, предназначенные для предателя веры, а именно, они летели в Иисуса Христа, который отодвинул старую веру в сторону ради новой, но а тут как тут Петр подоспел со своей версией предательства, чтобы и повернуть эти стрелы на себя - хотя и не по своей воле, а по воле Бога, с Которым Уже вступил в неразрывную связь!
Вот это и есть Мораль Укрощения Строптивой, однако, Стихии, с которой Пушкин потому и был дружен, что это:
- Сила, которую можно повернуть не только к Возрождению, но и даже к:
- Спасению мира.
А такие рекомендации, какие раздают в этой передаче Иван Толстой и Борис Парамонов можно раздавать только в магазине школьно-письменных принадлежностей, что, мол:
- Учитесь, детки и не особенно при этом мучайтесь, вот вам перо, бумага, не ходите с ней сразу в туалетум, а сначала хотя бы подумайте:
- Не написать ли на ней пока что чё-нибудь, - да, это чинно и благородно, но как я уже говорил:
- Слишком, слишком мало, чтобы защищать добро в виде его Стихии, как:
- Моцарт, - а не плакать по испортившимся березовым веникам как назло пред самой баней, как Сальери, а потом проклинать Моцарта, как будто это он недосмотрел за Джеймсом Куком, когда тот первый раз неточно измерил время прохождения Венерой диска Солнца еще до того, как его съели ни за что аборигены.
А именно это и получается после таких моральных укрощений строптивых рабочих:
- Всё равно идут в баню с этими вениками и пьют там настолько много пива после этой освежающей процедуры, что утром очень рады:
- Забыли, что вчера опять укрощали строптивого в себе беса, а то грешным делом дошло бы опять до денатурата. - Поэтому:
- Мораль, которую проповедуют Иван Толстой и Борис Парамонов и есть не что иное, как мечта о:
- Недопитом вчерась денатурате.
31.01.18
Чуть раньше говорилось, что горькой иронией звучат известные слова Гоголя:
- Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа: это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится через двести лет. В нем русская природа, русская душа, русский язык, русский характер отразились в такой же чистоте, в какой отражается ландшафт на выпуклой поверхности оптического стекла. - Это процитировано было для разъяснения посылки Мережковского:
- В общем, как оказалось, не основал русскую литературу, а если и основал, хронологически, то остался ей чужд. Русская культура создана не Пушкиным, он остался в ней одиноким явлением.
Но! Как оказалось, в августе 91-го - это культура чужда народу, а не народ Пушкину, против идеологии вот именно этой культуры начал даже ложиться под танки и кричать ура всему, что было против нее, даже если это было только на словах, а на деле продолжилась прошлая прохиндиада.
Пушкин отличается от литературы, как Реальность от надуманной логичности учебника.
Говорилось, что Лев Толстой - национальный гений. - Но!
Кто так думал? Вот только Ленин и думал, а больше-то никто, как и сейчас:
- Серость балагана. - Почему на зарубежную Войну и Мир - фильм - бросаются, как на Доктора Живаго Дэвида Лина 1965 года:
- Ниправда-а!
Развесистая Клюква!
Ибо вся местная литература - это заведомая лесопилка:
- Ходи, Ваня, ешь опилки, я начальник лесопилки, - ибо элементарный уровень вкусности эскимо не достигается априори, - т.к.:
- Нашим людям это и не нужно! - Сама реальность литературы, ее:
- Весь мир - театр - не нужен!
За Утро красит нежным светом, стены древнего Кремля, мужу Ольги Берггольц не то, что зарплату понизили, не перевели даже на более низко оплачиваемую работу, а просто:
- Расстреляли-и. - Ужас-с-с. - Какая тут может быть литература! И если вожжи ослабевают, то не качественно:
- Теперь всё будет наоборот, как думали в 91, что будет, - а только в виде учебных лекций, которые сейчас и читают Б. Парамонов и И. Толстой. - А простую, можно сказать, как черный даже хлеб, норму объявляют - мама мия! - СТИХИ-ей.
Правда, простота этой Стихи-и воспринимается с листа бумаги, как:
- Натуральная фантастика, - но в её полном смысле. - Поэтому люди предпочитали читать книги, которые книгами вообще и не были, а понимались буквально, как только их Содержание, в очередь за Лезвием Бритвы.
Считать, что литература пошла не пути, указанному Пушкиным - нелепо, ибо никакой литературы здесь нет - она полностью скомпрометирована своей же собственной дезинформацией. И главное, по Форме, которая во внимание не принимается априори, ибо запрещена уже тогда, когда ходили почти деревянные рубли и кожаные полтинники, как символизм, декадентство и всё остальное язычество. - Поэтому: