- Завладевшие троном слуги. - Что и видно сейчас:
- У нас тысячелетняя история. - Как и сказано:
- Всё не то, что есть, а это вам только кажется, что правда.
Почему умирают гении, почему им тяжек груз их гениальности? - задается вопросом ответ. Скорее всего, не им тяжело, не под силу груз, как говорится, гениальности, а:
- Враг уж очень силен и коварен. - Ибо Стихия - она же ж тоже:
- Направляема.
Микеланджело прожил долго.
Далее - опять двадцать пять - говорят, что Пушкин - это только русский поэт, ибо, да, орал хорошо, как дервиш при дороге, но только, извиняйте, всего лишь:
- На русском языке.
Стараются и стараются все, кому не лень, как, например, заповедному Марио Корти - блокировать Пушкина в его Сельском Доме джентльмена, - но:
- Друзья мои, знаете ли вы, что это тоже самое, что и дом Шекспира, зашифрованный под Эфирную Структуру Мастер, такой же, каким был:
- Хирам Абифф, - расписанный Пушкиным в Пиковой Даме Германн - Рыцарь Розы и Креста.
Жил на свете рыцарь бедный,
Молчаливый и простой,
С виду сумрачный и бледный,
Духом смелый и прямой.
Он имел одно виденье,
Непостижное уму,
И глубоко впечатленье
С сердце врезалось ему.
........................................
С той поры, сгорев душою,
Он на женщин не смотрел
И до гроба ни с одною
Молвить слова не хотел.
С той поры стальной решетки
Он с лица не подымал
И себе на шею четки
Вместо шарфа привязал.
Несть мольбы Отцу, ни Сыну,
Ни святому Духу ввек
Не случилось паладину,
Странный был он человек.
...................................
Полон верой и любовью,
Верен набожной мечте,
Ave, Mater Dei кровью
Написал он на щите.
.................................
Возвратясь в свой замок дальный,
Жил он строго заключен,
Всё влюбленный, всё печальный,
Без причастья умер он;
Между тем как он кончался,
Дух лукавый подоспел,
Душу рыцаря сбирался
Бес тащить уж в свой предел:
Он-де богу не молился,
Он не ведал-де поста,
Не путем-де волочился
Он за матушкой Христа.
Но пречистая сердечно
Заступилась за него
И впустила в царство вечно
Паладина своего.
Дело не только в русском языке, ибо сам Пушкин говорил:
- Проза требует мысли и мысли, - а не только его интересуют рифмы на своем, так сказать:
- Конце.
Приводится простота пушкинского отрывка, который нашел Брюсов. Что, мол, в этом дело, прибавить к речи в конце рифму.
Тогда еще лучше другой пример, как вы его объясните, его привел Иосиф Бродский:
- Я купил итальянскую пишущую машинку Оливетти только для того, чтобы она сама писала мне стихи, и знаете почему? нет, не благодаря ея большому уму, а:
- Великолепному шрифту!
Говорится - приводится в пример Лотман - что в Евгении Онегине нет в конце хеппи-энда, и даже более того, Пушкин боролся с такими романными штампами.
Я в это не верю, придется еще раз поднапрячься и найти эту свадьбу-женитьбу в Евгении Онегине. Ибо, да:
- Боролся-то боролся, но делал свадьбу, как в Метели: фактически Воскресением, союзом с богом.
По крайней мере, как Крещение.
Хеппи-Энд этот продемонстрирован во всех Повестях Белкина, вопреки его формальности, банальности - Человек Живет.
Хорошо написано:
- Поэтому Онегин и воспринимается, как лишний: если нет свадьбы, то герой-любовник поистине лишний.
Недавно я хотел что-то найти, надо еще попробовать. Конечно, здесь вряд ли получится, что тот, кто:
Кто там в малиновом берете
С послом испанским говорит? - может быть каким-то образом Онегиным, точнее, это Татьяна в малиновом берете с ним говорит, а здесь вряд ли возможна и другая заморочка:
- Смеялся Лидин их сосед
Помещик двадцати трех лет, - в том смысле, что далее написано:
- Так ты женат! не знал я ране!
Давно ли? - Около двух лет. - На ком? - На Лариной. - Татьяне!
- Ты ей знаком? - Я им сосед.
Тут автоматически слушатель может подумать - задумавшись в сторону - что:
- Или-или: Онегин - это Лидин, сосед - из Графа Нулина - который смеется над всеми мужами - большими любителя охоты, ибо женам их тогда больше нечего делать, как лазить через забор к этим Лидиным, - или:
- Это Онегин и спрашивает:
- Ты с ней знаком?
- Я им сосед, - отвечает князь.
И, следовательно, Лидин - это князь, а разъезжий по полям за зайцами муж - получится:
- Евгений Онегин. - Значит, он уже на ней женат, Онегин на Татьяне Лариной.
Как Фигаро, сделав это вместо Графа. Ибо только это и может рассеять пустую думу, что счастье было так близко, - а:
- По глупости упустил его, - оказывается, я как будущий полковник Бурмин - в Метели:
- Уже когда-то обручился с ней в деревенской церкви!
Но в любом случае, это должен быть такой же Театр, как устойчивое - но не попадающее в прямую логику романа Капитанская Дочка чувство, что Пугачев - это и есть настоящий царь, чтобы ужас узнавания об этом катастрофическом известии в конце, или даже через время после чтения - был реальным.
Свадьба должна быть!
Будем искать. Ибо такими лишними, как Онегин, были все счастливые люди, как тот, кто уже истлел в могиле, или буквально по Пиковой Даме:
- По этой самой лестнице, думал он, может быть, лет шестьдесят назад, в эту самую спальню, с такой же час, в шитом кафтане, причесанный a l'oiseau royal, прижимая к сердцу треугольную свою шляпу, прокрадывался молодой счастливец, давно истлевший в могиле, а сердце престарелой его любовницы сегодня перестало биться...
Борис Парамонов и Иван Толстой докатились в этой передаче до уровня телепередачи Аншлаг в его сегодняшней интерпретации - осто-ло дальше некуда. Уж таких штампов поискать, а точнее, как раз наоборот.