- Свой свояка видит издалека. - Как:
- Лермонтов барса, - нет, они:
- Бьюцца.
Говорится - в передаче - что человек бессилен повелевать стихией в себе. И Пушкин поэтому должен отрицать эволюцию и нравственное совершенствование.
Да, в том смысле, что просто так, усилием воли никакой реальной эволюции и нравственного совершенства не достичь. Даже изучив садо-мазо самому отрубить свой хвост не получится.
Что надо?
Вот я сказал, что требуется:
- Превратить весь мир Театр, чтобы Быть было, как:
- Не быть.
- Тем самым, - сейчас говорят, - с человека снимается всякая нравственная ответственность. - Тоже хорошая краска того, за что могли гнать и распинать Апостолов, за аморальность. А то я читаю, читаю Библию, а не всё понятно как-то:
- Иван Толстой и Борис Парамонов просвещают, - только, к сожалению, в обратную сторону.
Теперь опять не та смесь, ибо идут чисто умозрительные придумки:
- Ему свойственна вражда к культуре.
Просвещение - это внутреннее укрощение стихии, - говорится, но это даже не смешно:
- Повесили на Избе Читальне объявление, что Физкультура - это не просто так, а:
- Физическая Культура, - и уже и как будто захотелось понять всё и до конца.
Этого мало.
Фактически продолжают и продолжают упрямо не замечать разницы между статьей, научной статьей и театром, но:
- Но, что тоже самое, не видят и не признают разницы между Ветхим и Новым Заветом.
Как можно увидеть эту разницу, разницу, где на самом деле находится Стихия и её беззаконие. Шекспир и Пушкин именно это и показывают. Но их указания принимают за их же, поэтов и писателей:
- Ошибки.
Шекспир в 3-х местах в Двух Веронцах показывает конкретную РАЗНИЦУ между древней верой Золотого Тельца и Двумя Скрижалями Завета, которые принес Моисей с горы Синай от Бога.
Но над ним, как над Пушкиным, только смеюцца:
- Они не знали жизни. - Ибо:
- Нельзя же ж вот так прямо, никого не спросясь, ходить по земле точно также, как плавать по морю! - Первая, как определил Аникст, несуразность Шекспира. Герои плывут из Вероны в Милан, а оба эти города никогда не видели моря.
Повторяю, эти ошибки, однако, критиков Шекспира и Пушкина, уже не раз здесь, и даже более того:
- Довольно давно, а:
- И сегодня продолжает удивлять то абсолютное неприятие логики, которую я предлагаю.
Принес как-то давно расшифровку Воображаемого Разговора с Александром 1 Лазарю Лазареву в Вопросы Литературы, вкратце объяснил, в чем дело, он сказал:
- Никому не надо отдавать этот материал, я сам прочитаю.
Сокращено 6 строк
Через месяц позвонил, Лазарев ответил:
- Нет, напечатать не можем. - И, спрашивается, почему так страшно, если ничего подобного в его журнальной книжке Вопросы Литературы нет и в помине? Интересно же ж, пусть обсудят, а то все статьи в ней об одном и том же в разных вариантах Ираклия Андроникова:
- Загадка НФИ, - но это же ж, друзья мои, чистая филателия Что? Где? Когда?
Мыслей-то этих самых - ноль!
Передал - тоже давным-давно - в НЛО Ирине Прохоровой расшифровку Пиковой Дамы Пушкина - ответ через месяц:
- Нет, ибо, да, занимательно, но:
- Ми не верим! - не буквально так, но в принципе тоже:
- Мы не этим занимаемся.
Спрашивается, а чем? Если люди не только от страха перед новым, но, главным образом, из-за полного непонимания отказываются понимать, однако, именно:
- Новый Завет, Евангелие не принимают, следовательно и абсолютно, а продолжают ничтоже сумняшеся разбираться до сир пор только в:
- Ветхом Завете! - ибо не понимают, а в чем, собственно, разница?!
Лазарь Лазарев был человек смелый, если решился - как он сам сказал, вопреки мнению всех остальных почти ветеранов - сказать:
- В живых - на войне 1941-1945 гг. - остались только те, кто воевал в дальнобойной артиллерии.
А в отношении расшифровки Пушкина: ни гу-гу. Почему? Потому что нет понимания разницы между просто текстом, статьей и художественным произведением.
А разница вот эта простая, находящаяся в Трех Ошибках Вильяма Шекспира.
Вторая в том, что, как сообщил Аникст, что Шекспир нашел разницу между Миланом и Падуей, тогда как на самом деле был всего лишь один Милан, куда пробирались герои пьесы Два Веронца.
Критик Аникст, точно также, как сейчас Иван Толстой и Борис Парамонов видят СТАТЬЮ - как единственную на все времена машину по видению реально существующего мира. Театр - это всё тоже самое расписание уроков на завтра, без какой-либо возможности с них сбежать.
А эти ребята, Валентин и Протей, именно сбежали из Милана в Падую. Как, спрашивается? Это можно сделать, не нарушая правописания? И сразу:
- Шекспир - во дает! - опять ошибся, правда, в этом случае - стоит открыть интернет, сразу сообщают:
- По молодости лет ишшо мало знал эту, как ее, которую каждую субботу проповедует князь Вяземский:
- Науку географию, что никак не может Енисей впадать в Волгу, тем более, где-то неподалеку от города Кой-Кого.
Однако, Евангелие почти все читали, и там не зря в одном из самых ключевых мест написано, что Мария Магдалина не увидела Иисуса Христа после Воскресения. Не увидела, пока не обернулась назад!
Сзади, следовательно, в Новом Завете, есть Еще Один Мир. Там, именно Там, на:
- Сцене, - и был еще один, Этот, мир.
Тогда уж надо до конца проводить это линиё, что сзади Марии Магдалины никого не было, и она просто обозналась. Не было, значит, и Воскресения.
Тем не менее, Падуя возможна, как Сцена, именно потому, что и Милан, куда они планировали прибыть:
- Тоже Сцена!
Тут можно сказать, что ошибок Шекспира в этой пьесе было даже больше, не три, а четыре, ибо есть и еще одна, замеченная Аникстом профанация: