— Велеречив, — хмыкнул одобрительно дружинник, когда ярко-синяя дверь закрылась за ними, и друзья отошли на почтительное расстояние. Клёна слабо улыбнулась в ответ.
Дальше они шли преимущественно молча. Город медленно погружался во тьму. Клёне, боявшейся привлечь лишнее внимание редких прохожих, стоило больших усилий не глазеть по сторонам и не крутиться аки филин. Светлик старался вести девушку проулками в стороне от широких торговых улиц.
— Разве ворота не закрываются на ночь? — Шёпотом спросила Клёна, когда впереди показался южный выход из города.
— Закрывают. Но сегодня на посту мой друг, — Светлик подмигнул девушке и ускорил шаг.
Караульный на воротах кивнул подошедшему дружиннику. Тихо, так чтобы слышали только они, мужчины перекинулись парой фраз. Клёне оставалась только стоять в сторонке и смущённо ждать. Светлик подозвал девушку жестом, и как только она подошла, потянул за руку к воротам, поторапливая.
Город парочка покинула без каких-либо проблем. Оставалось преодолеть чуть больше двух верст до дома тётушки Велады. Ночь была светлая, несмотря на то, что луна уже пошла на убыль. Пару раз в небе Клёне чудились крылатые тени, но Светлик, казалось, их не замечал. Это успокаивало девушку. Они довольно быстро оказались на пороге желанного дома.
Клёну сильно удивило, что тётушка Светлика открыла сразу же после тихого стука и запустила гостей в сени. Усталая женщина средних лет вытерла руки о передник и шёпотом попросила:
— Проходите, проходите, — она расцеловала Светлика в обе щёки и несколько смущенно кивнула девушке, — Только, умоляю вас, не шумите! Малыши очень неспокойно спят сегодня.
***
Через пару часов, уладив всё окончательно с хозяйкой избы и отужинав, Клёна и Светлик сидели на крыльце и разговаривали.
— Хотел спросить тебя о родителях, — начал Светлик осторожно.
— Прости. Мне жаль, — на глаза Клёны навернулись слезы, и она прикоснулась к его плечу, — Я ведь сбежала! Видела только огонь да тени. Рьян, — девушка судорожно всхлипнула, — Говорил, будто пожар занялся со стороны кузницы, — она пыталась собраться и перестать плакать, — Витарр сказал, что никто из зареченских не пережил. Никто. Это всё, что я знаю. Правда! Мне и добавить больше нечего.
Сжатые кулаки и играющие желваки выдавали чувства юноши.
— Твари, — прошипел он в сердцах, — Вот же бессердечные твари!
— Мне так жаль! — Клёна спрятала лицо в ладони и разрыдалась.
Дружинник обнял подругу, голову её уложил себе на плечо и начал ласково гладить. Девушка медленно успокаивалась, всхлипывания становились всё реже.
— На счёт Рьяна, — Светлик немного замялся, обдумывая как сказать, но в итоге просто тихо произнес, — Мне тоже жаль. Да не заблудятся все они в Топях.
Клёна шмыгнула носом и едва слышно повторила:
— Да не заблудятся они в Топях. Спасибо.
Светлик не спешил выпускать расстроенную девушку из объятий.
— Я подвергаю опасности твоих родных, — шёпотом начала было Клёна.
Юноша прервал её:
— Дай боги, обойдется.
И снова над ними повисла ночная тишина. В этот раз нарушил молчание дружинник:
— Передам тебя руху этому. И наведаюсь всё-таки в Заречье, — и добавил тише, — Надо хоть похоронить по-человечески.
После ещё одной длинной неловкой паузы Светлик, помявшись произнес:
— Одного я не понимаю, Клёнка… Ты только не обижайся. Зачем ты им всем сдалась? Почему тебе преследуют отступники? Зачем Витарр этот твой тащит тебя в какое-то там гнездо? Вот хоть тресни! Не понимаю…
— Я и сама не до конца понимаю, Светлик, — шёпотом ответила ему девушка, задумчиво теребя подол запоны, — Витарр говорит, я свидетель. Должна пойти на суд Смотрящих, чтоб этим отступникам треклятым воздалось по справедливости за их злодейства, — она умолкла на мгновение и также тихо продолжила, — Да только верится с трудом.
Небо медленно затягивало набрякшими тяжелыми тучами. Юноша и девушка предпочли перебраться в избу и таки лечь спать.
***
Как же странно было с двумя заплетенными косами идти по улицам города, да ещё рядом с таким родным и с детства знакомым Светликом. Невольно вспомнилось всё наше детство. Светлик был первым из ребят, кто мне, чужачке, предложил свою дружбу. Он бывало даже больно поколачивал тех, кто пытался меня дразнить и распускать кривотолки. Сколько шалостей мы вместе устроили. Сколько раз попадало ему от отца, когда вместо помощи в кузнице, Светлик убегал со мной в лес. Сколько раз выгораживал меня перед Ясиней после очередной неудавшейся или удавшейся, это смотря с чьей стороны поглядеть, проказы. Всколыхнулись и старые обиды, которые, казалось, давно погребены и забыты. С удивлением обнаружила, что хоть всё и отболело давно, но так до конца я и не смогла простить Светлика. За то, что три года назад отказался от меня, когда Ясиня высмеяла его сватовство. Она не со зла так, хотя слова её тогда колючие и жестокие нас обоих ранили почище розг кузнечихи. Бабка Ясиня просто решила, что рано нам ещё женихаться. А он отказался! Как он мог от меня отказаться? Светлик больше и близко не подходил, не провожал с вечеров в общинном доме, на праздниках не звал плясать, только грустно наблюдал за мной издалека как побитая собака. Сколько злых слёз пролила я тогда не сосчитать. А потом забылось, отлегло, отболело. И однажды из города со службы возвращался в Поддубки Рьян и заприметил меня.